Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни - Александр Оганович Чубарьян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После выхода книги автора сделали, как тогда говорили, невъездной в Советский Союз. А тем временем Каррер д’Анкосс, которая в тот период еще не была секретарем академии, работала в Институте политических исследований (“Sciences Po”), и где под ее руководством готовились молодые специалисты по истории России и Советского Союза.
Элен по своему происхождению – наполовину русская, наполовину грузинка. Ее предки по линии матери Натали фон Пелькен связаны с графским родом Орловых и с Паниным и принадлежали к самым элитным и знатным фамилиям России. По линии отца Георгия Зурабишвили ее родственником был губернатор города Поти, т.е. представитель грузинской аристократии.
Тем временем в Москве намечалась крупная международная конференция, на которую организаторы решили пригласить и Э. Каррер д’Анкосс. Я работал тогда заместителем председателя Национального Комитета историков СССР и был вовлечен в подготовку конференции. Помню, нам пришлось приложить массу усилий, чтобы добиться разрешения на ее приезд в СССР. Именно тогда я встретил Элен впервые. При первом же знакомстве она производила яркое впечатление: красивая, изящная женщина, прекрасно говорящая по-русски, и в то же время, что было сразу заметно, человек с твердым и решительным характером. С тех пор мы встречались с ней почти каждый год и стали добрыми друзьями.
Франция традиционно считалась близкой к России страной. Во Франции действительно всегда были очень сильны симпатии к России и русским. Но одновременно во Франции так называемая советология и «россика» были сильно политизированы и тенденциозны в описании русской и советской истории.
В этих условиях Каррер д’Анкосс и ее школа играли существенную роль в размывании антирусских клише и стереотипов. А вскоре начали выходить в свет многочисленные книги Каррер д’Анкосс, посвященные русской истории. Это биографии Екатерины II, Николая II, В.И. Ленина, книги «Несчастная Россия», «Победоносная Россия», «Евразийство», «Императрица и аббат», «Де Голль и Россия» и др.
Фактически став во главе Французской Академии («бессмертных»), – статус непременного секретаря был пожизненным, в то время как президент Института Франции периодически менялся, – Каррер д’Анкосс приобрела положение главы одного из самых престижных учреждений во французском научном и даже политическом сообществе, а может, и не только во Франции.
Одна из немногих во Франции Элен удостоилась того, чтобы в России было опубликовано собрание ее сочинений в восьми томах. Она награждена российскими орденами «Дружбы» и «Почета», избрана иностранным членом РАН.
Элен Каррер д’Анкосс сразу же приняла новую Россию, у нее были хорошие отношения со всеми тремя президентами страны. Она постоянно стремится устанавливать контакты с новым поколением России: с историками, политологами и другими. Каррер д’Анкосс регулярно участвует в ежегодных Валдайских встречах, устраиваемых российским президентом.
Я не припоминаю подобных аналогий в отношении других стран. Честно говоря, людей такого масштаба, с таким отношением к нашей стране в других странах я не встречал раньше и не встречаю по сей день.
При общении с Э. Каррер д’Анкосс постоянно чувствуется ее какая-то необъяснимая ностальгия по России. Это ощущается даже в интерьере ее великолепный квартиры, которая находится в собственности Института Франции, в старинном особняке напротив Лувра (на противоположной стороне Сены). В квартире много портретов представителей старой российской аристократии и членов семей русских императоров.
Следует сказать и о том, что далеко не все во Франции, мягко говоря, одобряют действия и позицию Элен Каррер д’Анкосс, с ее симпатией к России. Антирусскими настроениями особенно грешат французские средства массовой информации, и их действия вынужденно лимитируют некоторые заявления Э. Каррер д’Анкосс.
Но в этих, часто непростых условиях Э. Каррер д’Анкосс и в прежние годы, и в период своего членства в Европарламенте, и сейчас – на посту непременного секретаря Французской Академии и президента или члена комитетов многих французских общественных организаций, – демонстрирует свое понимание ситуации в России, не скрывая симпатий к традициям российской истории.
В тоже время Элен Каррер д’Анкосс – патриотка Франции, вся ее жизнь принадлежала и принадлежит этой стране. Помню, как на собрании европейских Академий в Париже Элен выступила с блестящим докладом «Французский язык и величие Франции». Своей жизнью и деятельностью она как бы связывает две культуры и две традиции – русскую и французскую, и все это она вписывает в европейский контекст и в общеевропейскую историю.
Общаясь с такими людьми, как Элен Каррер д’Анкосс, я получал подтверждения своему убеждению, что Россия с ее великой культурой принадлежит Европе и ее истории.
Дом наук о человеке. Клеменс Эллер и Морис Эмар
Среди французских партнерских организаций в последние годы наиболее интенсивные контакты с российскими учеными в гуманитарных науках поддерживал Дом наук о человеке.
Это действительно уникальное учреждение, созданное выдающимся французским историком и антропологом Фернаном Броделем, автором многочисленных трудов по вопросам методологии и теории истории. С его именем была, в частности, связана концепция «долгого времени» (“long duréa”) и исследования в области Средневековья.
Бродель мыслил себе Дом наук о человеке как место встреч гуманитариев разных стран, как организацию, содействующую стажировкам молодых ученых (в том числе предоставляя стипендии Дидро) и командировкам ученых во Францию для научной работы, участия в конференциях и встречах в различных научных учреждениях и университетах Франции.
Наибольшая активность Дома наук о человеке пришлась на период 80–90-х годов прошлого века. За это время многие десятки российских ученых приезжали во Францию. Особенно плодотворными эти контакты были для молодых ученых Российской Академии наук и высших учебных заведений.
Для меня деятельность Дома наук о человеке в те годы была связана с двумя именами, исполнительными директорами Дома – Клеменсом Эллером и Морисом Эмаром.
Я познакомился с Эллером во время своей первой поездки в Париж по линии Дома наук о человеке в 1989 году. Он пригласил нас с женой на обед в ресторан рядом с Домом наук. Сам Дом располагался на бульваре Распай, 54, совсем неподалеку от известной площади Севр-Бабилон. Вблизи был знаменитый в Париже дорогой магазин Le Bon Marché, четырехзвездочная гостиница «Летиция».
Эллер, видимо, любил небольшой ресторанчик в пяти минутах от Дома наук на маленькой уютной улочке. В Москве я много слышал об Эллере и о Доме наук в целом. В Президиуме Академии наук, да и в руководящих инстанциях на Старой площади, отношение к Эллеру и его учреждению было довольно скептическим.
Превалировало мнение, что Дом наук о человеке и его исполнительный директор были связаны с американцами, спонсировались ими и, соответственно, проводили линию США, считавшихся в те годы главным противником Советского Союза.
И в более общем плане очень часто европейские союзники США представлялись
