P.S. Я тебя ненавижу - Лорен Коннолли

Но затем реальность обрушивается на меня с такой силой, что я отшатываюсь, судорожно глотая воздух.

Я закрываю лицо руками, пряча, как оно искажается от внезапного, жуткого осознания. Я больше никогда не увижу дурацкую татуировку Джоша.

Не то чтобы я видела её часто. Только когда мой брат был в особенно игривом настроении и надевал на плавание плавки вместо обычных шорт. В этом жалком лоскутке ткани его бледная задница оказывалась на полном обозрении вместе с ошибкой его восемнадцати лет.

Но то, что вонзается мне в грудь, как тупой нож, — осознание, что татуировки Джоша больше не существует.

Как и его самого.

Он — пепел.

Желе Дома осталось совсем одно.

— Мэдди?

Я не убираю рук с лица. За глазами скапливается невыносимое давление, требующее слёз под тяжестью этого момента. Но вместо того, чтобы пролиться по щекам, моя боль пронзает висок резкой, пульсирующей вспышкой.

Моё горе — это дрель, вгрызающаяся в мозг.

А затем сильные руки обнимают меня, прижимая к жёсткой груди, укутанной в мягкий хлопок.

— Прости, — бормочет Дом, его тёплое дыхание проникает в мои волосы, в кожу, успокаивая боль. — Я думал, это тебя рассмешит.

Я делаю прерывистый вдох, с трудом подавляя слёзы, но всё же опускаю руки. А потом, потому что сил бороться у меня больше нет, склоняю лоб на его плечо.

Мы стоим так — он держит меня, я опираюсь на него — какое-то неопределённое время.

И предательский голос в голове замечает, что этот объятие — не просто жест. Это не притворство.

Это облегчение.

А значит, я должна разорвать этот момент, пока он не начал значить слишком много.

— Это ужасно неловко, — бормочу я в его, пахнущую кедром, рубашку.

Дом тихо фыркает, но ничего не отвечает.

— Ты жалеешь об этом?

Он не сразу отвечает, но я чувствую, как его пальцы слегка распрямляются, будто пытаясь закрыть большую часть моей спины.

— Раньше жалел. Но теперь… Теперь думаю, что, возможно, это лучшее, что есть во мне.

Моё сердце болезненно сжимается, и я глубоко вдыхаю, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

Решимость вытесняет боль и смятение, которые охватили меня всего минуту назад, и я осознаю, насколько уязвимой позволила себе стать рядом с Домом в этой ванной. Почему, чёрт возьми, я каждый раз позволяю себе расслабиться, когда он рядом? Я знаю, что этот путь приведёт только к новой боли, поэтому выскальзываю из его объятий и отвожу взгляд, увеличивая расстояние между нами настолько, насколько могу.

— Натяни штаны. — Теперь мой голос твёрдый. — Нам пора сделать что-то, о чём мы не будем жалеть.

Я не жду его, выхожу из ванной и возвращаюсь в переднюю часть салона, проходя мимо Кармен, которая рисует оранжевые языки пламени на коже своего клиента. Дом не задерживается и появляется рядом со мной, когда мы снова устраиваемся у стойки.

Пора принять решение.

Я перевожу взгляд на папки с эскизами, но тут же отводю глаза. В этих страницах нет ничего для меня. Незаметно мой взгляд снова скользит к заднему карману Дома — но не потому, что я хочу себе банку с желе. Из кармана торчит сложенный лист бумаги.

Письмо Джоша.

Я вытягиваю его, разворачиваю, а Дом молча наблюдает за мной. Пальцами я веду по знакомому почерку моего брата, и когда дохожу до последних двух слов, я точно знаю, что хочу запечатлеть на своей коже. Что я хочу навсегда вписать в себя чернилами.

— Можешь набить мне это? Точно так, как он написал?

Я протягиваю Реджи драгоценный лист и указываю на подпись.

С любовью, Джош.

Татуировщик улыбается мне мягко, с пониманием.

— Конечно, Мэдди. Для меня это будет честь.

С особой осторожностью он берёт бумагу, внимательно изучая почерк.

— Куда набьём?

— На запястье, — отвечаю я без раздумий. — Чтобы я всегда могла его видеть.

За моей спиной возникает ощущение чьего-то присутствия, и я понимаю, что Дом подошёл ближе. Я напрягаюсь, готовясь к тому, что он предложит мне выбрать место, которое можно будет прикрыть, если вдруг понадобится. Какой-нибудь «ответственный» вариант.

— Я хочу то же самое.

Я изумлённо оборачиваюсь, хмурясь.

— Ты что, воруешь мою идею?

Дом встречает мой взгляд. В его карих глазах мелькает какое-то неразгаданное чувство.

— Это хорошая идея.

Я ещё не решила, хочу ли я спорить с ним из-за его решения набить такую же татуировку, но Реджи уже подзывает меня к креслу. Он переносит подпись Джоша на специальную кальку, а затем прикладывает её к моей коже, оставляя отпечаток.

И даже просто видя этот почерк на себе в виде временного фиолетового контура, я понимаю, что сделала правильный выбор. До конца моей жизни кусочек моего брата будет на моём запястье. Куда бы я ни пошла, он всегда будет со мной — пусть и таким маленьким способом.

Игла впивается в кожу жгучей, резкой болью.

Я сжимаю зубы и вглядываюсь в стену с эскизами, мысленно вырисовывая линии на чужих рисунках, чтобы отвлечься.

— Готово, — объявляет Реджи быстрее, чем я ожидала.

Но я всё равно рада, что боль наконец закончилась.

Я опускаю глаза, и слова застревают у меня в горле. Но даже если бы я смогла говорить, я не уверена, что нашла бы нужные слова, чтобы передать, насколько важно для меня видеть С любовью, Джош на своём запястье.

— Выглядит отлично, — раздаётся низкий голос, и я поднимаю взгляд, встречаясь с глазами Дома.

— Тебе должно оно нравиться, раз уж ты набиваешь такое же, — пытаюсь сострить я, но голос выходит почти бесшумным, прерывистым.

Мне часто не хватает дыхания. Просто с Домом это случается чаще.

Его губы дёргаются в слабой тени улыбки, и он наблюдает, как Реджи бережно очищает татуировку, затем накрывает её прозрачной плёнкой.

— Теперь твоя очередь, здоровяк.

Я соскальзываю с кресла, уступая место Дому. Реджи убирает использованные инструменты, меняет иглы, распечатывает новый перевод эскиза.

— Какое запястье?

Дом смотрит на свои руки, затем расстёгивает ремешок часов Джоша.

— Подержишь?

Он протягивает мне аксессуар.

В отличие от того дня в домике, я принимаю их, осторожно прижимая к груди.

Пока Реджи готовит Дома к тату, я машинально перебираю часы пальцами. Кожа браслета тёплая от прикосновений Дома, а металлическая задняя крышка всё ещё хранит тепло его тела.

И именно тогда я замечаю это.

Небольшую выбоину на гладкой поверхности. Я переворачиваю часы, вглядываясь в нижнюю часть корпуса, и замечаю гравировку. Простое послание.

Братья навсегда — Д

Д — Дом.

Дом подарил эти часы Джошу. А в