Тайна сибирских орденов - Александр Антонович Петрушин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В объяснении от 10 октября 1933 года «по вопросу добровольного поступления в Красную армию в 1919 г.» он указал: «Через несколько дней после отступления колчаковцев и взятия Тюмени и ее окрестностей красными войсками к нам в д. Черная Речка, которая находится в 30 км от города, приехал один из политработников. После информации о внутреннем положении страны он объявил запись добровольцев в Красную армию. На собрании присутствовал мой отец, который и записал меня добровольцем.
В первых числах декабря Губчека и губвоенкомат приступили к организации отряда для ликвидации колчаковцев на севере: Самарово — Березов. В нашем батальоне была объявлена запись добровольцев, которую проводил комбат Алексеев и назначенный командиром отряда т. Лепехин. Я изъявил желание, и меня записали (из однодеревенцев со мной записался только один Лузгин Григорий — сейчас живет в д. Черная Речка). Из всех добровольцев (насколько мне помнится, всего 75 человек) было создано три взвода и пулеметная команда. Я зачислен стрелком 2-го взвода. Отряду было присвоено название “1-й Северный экспедиционный отряд” (правильно — Отряд северной экспедиции. — А. П.).
Из числа командного состава помню: 1) командир отряда Лепехин — слышал от тт., что он в 1926 или 1927 году умер; 2) начальник штаба Губер-Гриц — где находится в настоящее время, не знаю; 3) политком Иваненко — был ранен в ногу при занятии нами одной деревни на реке Оби между Самарово и Березово (за принятие мер по скорейшему обеспечению подводой и отправлению в тыл я получил от т. Иваненко в виде подарка карабин). Где сейчас находится т. Иваненко, не знаю, т.к. он остался инвалидом, т.е. с одной ногой; 4) комвзвода Троцевский — убит во время операции нашего отряда на польском фронте в 1920 году; 5) начальник пулеметной команды Ушаков Леонид (мой хороший приятель) — убит бандитами в 1921 году под селом Заводо-Успенским Тугулымского района.
Дня через 3—4 после сформирования отряда, т. е. в начале декабря, мы на лошадях выехали из Тюмени по направлению Тобольск — Самарово (я и еще один товарищ назначены квартирьерами).
...Тогда мне было 17 лет, и мое вступление в отряд обуславливалось не патриотическими чувствами, а, главным образом, желанием иметь шинель и винтовку и «порисоваться» перед сверстниками, а более всего — перед девушками.
...Лепехин был среднего роста крепыш с монгольским лицом. Первое впечатление о нем было у нас незавидное. Мы ожидали военного, а этот — гражданский. Мнение наше о нем изменилось в лучшую сторону несколько позднее. Выступая перед нами, он заявил: “Товарищи бойцы, я много агитировать вас не буду, а скажу вот что: запись производится добровольно; сразу предупреждаю, что отряд идет на север, и воевать там придется в очень суровых условиях, при 40—50 градусах мороза, в глубоких снегах, среди народов Крайнего Севера. Если кто не верит в свои силы или у кого имеется хоть малейшее сомнение, не записывайтесь...”
...Через пять дней мы приехали в Тобольск, пробыли там двое суток, сходили в баню и получили дополнительно теплое обмундирование. Здесь в наш отряд влились добровольцы, прибывшие из Ишима и Ялуторовска. Дальнейший наш путь лежал на Самарово. В Самарово мы приехали ночью. За несколько дней до нашего приезда его заняли партизаны. Здесь в наш отряд влилось 7 человек, и в Белогорье, куда сразу же выехал 2-й взвод — еще 25 человек партизан. Таким образом, в составе нашего отряда находилось всего человек 100—120, из них 25—30 мадьяр (1-й взвод)».
Лопарев в воспоминаниях так изложил содержание переговоров Лепехина с военным советом партизан.
Лепехин: «Согласно приказаниям командующего 3-й красной армии все действующие в Тобольской губернии части подчиняются мне (приписано рукой Лопарева: “В их число Лепехин включает и партизан”). Посему я вам приказываю под личную ответственность т. Зырянова никаких смертных приговоров не выносить. Если какие вынесены, то их исполнение не проводить, а виновных вместе с делами направлять в Тобольск (приписка Лопарева: “Только и дело, что писать кучи бумаг на разную сволочь”)».
Военсовет: «Партизанский отряд создавался без указания свыше, совершенно самостоятельно, и до настоящего времени красные партизаны борются своими силами, в то время как регулярные войска окопались в Бронниковой. Приходите сюда и берите всю полноту власти, мы ее с удовольствием отдадим и во всем подчинимся. Но до тех пор, пока вы за 500 верст, считаем себя вправе, стоя на платформе Советской власти, быть самостоятельными в своих действиях. Товарищ Зырянов здесь совершенно ни при чем, так как всем управляет Военный совет, избранный общим собранием партизан».
Лепехин: «Честь и слава красным партизанам, организовавшим отряд. В настоящее время Тобольским военкомом т. Петровым т. Зырянов назначен начальником гарнизона С. Самаровского. А отряд становится частью регулярной Красной армии».
Военсовет: «Партизанский отряд — организация кочующая, поэтому для нас начальник гарнизона не нужен...»
Лопарев отметил: «О конце разговоров документов нет, но я помню, что Военсовет решительно протестовал против явного желания т. Лепехина беспрекословно подчинить себе отряд партизан. При его характере и нашем настроении немудрено, что впоследствии в Обдорске Лепехин выкатил против партизан два пулемета...»
«Понятно, — продолжал Лопарев, — что отказ от расстрелов под давлением Лепехина Военсовет и весь партизанский отряд принял скрепя сердце, так как понимал, сколь много подлецов и контрреволюционеров останутся живыми. Достаточных материалов Ревтрибуналу нам дать было некогда. Особого отдела мы не имели. Поэтому Тобольск всех нами арестованных освобождал и направлял назад. А т. Лепехин за пять месяцев операции на севере не произвел ни одного расстрела, да и арестованных им было очень мало...»
При характеристике командира Отряда северной экспедиции Лопарев заявил: «Многие из партизан знали т. Лепехина как помощника командира парохода, картежника в прошлом, человека очень вспыльчивого и горячего. Вполне естественно, — подчеркивал автор воспоминаний в 1931 году, уже зная о смерти Лепехина, — что эти сведения восстанавливали нас против него».
Неудивительно, что
