Тайна сибирских орденов - Александр Антонович Петрушин

(грабителя из Москвы). За должностные преступления, взяточничество и исключительную жестокость к арестованным, которая шокировала даже видавших виды чекистов, был арестован своими коллегами.

Но летом 1918 года Ржевский-Раевский сбежал из застенков ВЧК — сначала в Киев, затем в Одессу, где предложил свои услуги полиции в качестве знатока уголовного сыска. Так он ликвидировал ряд зна­менитых преступников и расчистил Япончику путь к «трону короля блатной Одессы». Покровительствуя бандитам Япончика, вчерашний чекист не успел направить уголовную стихию против «врагов револю­ции». 20 февраля 1919 года его тело с пятнадцатью огнестрельными ра­нениями нашли возле «Клуба артистов», который он любил посещать. После убийства афериста белогвардейская контрразведка обнаружила в его квартире переписку с «блатным миром» и револьвер с золотой мо­нограммой «От благодарного Мишки Японца». После того, как стало известно подлинное лицо помощника начальника уголовного розыска полиции Одессы Ржевского-Раевского, его покровитель генерал Гри­шин-Алмазов вышел в отставку.

Ослабление белогвардейских сил в борьбе с бандитами Япончика и революционным подпольем и вывод из Одессы войск Антанты приве­ли к тому, что части Красной армии подошли вплотную к городу. Точнее, это были отряды украинских крестьян атамана Херсонщины Григорье­ва, заключившего формальный союз с красным командованием.

8 апреля 1919 года повстанцы вошли в город. «Вся Пушкинская пло­щадь была заполнена народом. Григорьев ехал, стоя в автомобиле. Тол­па выкрикивала “Ура!”. Кто-то ухватил атаманскую руку и поцеловал ее. После этого Григорьев уже сам протягивал руку для поцелуя. Толкотня, крики. Атаман довольно усмехался, он никак не ожидал такой встре­чи», — вспоминал очевидец.

Красный командарм Скачко докладывал в центр: «Одессу взяли ис­ключительно войска Григорьева. В двухнедельных беспрерывных боях бойцы показали выносливость и выдающуюся революционную стой­кость, а их командир — храбрость и военный талант... Прошу товарища Григорьева, который лично показал пример мужества в боях на передо­вых линиях, под ним убито два коня и одежда прострелена в нескольких местах, и который добился победы над сильным врагом с незначитель­ными потерями, наградить орденом Красного Знамени...»

После взятия Одессы Григорьев зазнался, стал говорить о себе как о полководце, любил почести и лесть, появлялся перед народом, как правило, нетрезвый, с большой свитой. Из-за доставшихся ему огромных запасов амуниции, мануфактуры, продовольствия, вооруже­ния, брошенных в одесском порту интервентами и белогвардейцами, у Григорьева обострились отношения с большевиками и бандитами.

В те «смутные» дни, и особенно ночи, в городе не прекращалась перестрелка — воевали между собой победители: Григорьев, Япончик, советский комендант Домбровский. Эта борьба прекратилась только с уходом 22 апреля из Одессы частей Григорьева и с расстрелом «за бан­дитизм и контрреволюцию» Домбровского.

Входившая в состав руководства одесских большевиков Соколов­ская писала в ЦК партии: «Одесский пролетариат — это бандиты, спеку­лянты, гниль... В Одессе без денег революция не двигается ни на шаг».

Народным комиссаром по военным и морским делам Украинской Советской Социалистической Республики был тогда Н.И. Подвой­ский. Его главная задача состояла в том, чтобы провести мобилизацию и пополнить части Южного фронта, противостоящего Деникину. Под­войский обещал Ленину сформировать армию «за пять дней». Но мо­билизация велась плохо, люди не шли в армию, а когда их сгоняли на мобилизационные пункты — сбегали. Подвойского сняли с должно­сти, а спасти положение на Украине поручили в очередной раз ведом­ству Дзержинского.

В мае 1919 года, надо полагать, не без влияния «брата Монгола», Япончик явился в Особый отдел ВЧК при 3-й Украинской красной ар­мии и предложил создать отряд из своих подельников для «защиты революции». Реввоенсовет поддержал это предложение: Япончику разрешили сформировать батальон особого назначения для борьбы на деникинском фронте.

Когда число добровольцев превысило тысячу человек, батальон был развернут в 54-й имени Ленина (!) советский стрелковый полк. Командиром полка остался «товарищ Мишка», а комиссаром назначен секретарь Одесского исполкома, 27-летний анархист Фельдман. Среди политсостава выделялся интернационалист Тибор Самуэли, военно­пленный, ставший одним из основателей венгерской группы РКП(б), прилетавший позднее на аэроплане из Венгрии в Москву к Ленину за инструкциями по проведению венгерской революции и убитый при ее подавлении.

Монгол-Лепехин создал из оказавшихся на Украине сибиряков Си­бирский батальон красных коммунаров, хорошо вооруженных и одетых в трофейное английское обмундирование.

Говорили, что оружие и форму он выиграл в карты у атамана Григо­рьева. А во время бегства белогвардейцев из Одессы кто-то (шепотом называли Монгола) совершил налет на банк и вывез из него на трех грузовиках денег и ценностей на 5 миллионов золотых рублей. Судьба этих сокровищ осталась неизвестной, однако в народе в 20—30-е годы ходили слухи о кладах (их чаще приписывали Котовскому), зарытых где-то под Одессой.

Одесский «подпольный» период Лепехина противоречив и лишен достоверных данных. В мае-июле 1919 года председателем Одесской ЧК стал С.Ф. Реденс (партийная кличка Стах) — молодой удачливый авантюрист, будущий свояк Сталина, женившийся на Анне Аллилуевой[23]. Реденс покровительственно относился к Япончику, Монголу и их воору­женным формированиям. Кроме уголовников, анархистов и дружинни­ков еврейской самообороны там оказались студенты Новороссийского университета и коммунисты, призванные губкомом КП(б)У для пропа­гандистской и воспитательной работы.

20 июля полк Япончика выступил на фронт. Очевидцы вспомина­ли: «Впереди шли музыканты. Люди Япончика собирали их по всему городу. Трубачи и флейтисты из оперного театра, нищие скрипачи, по­биравшиеся по дворам, гармонисты из слободских пивнушек — все они сегодня шли рядом, играя походные марши и молдаванские мелодии. Позади оркестра на белом жеребце — сам Япончик в кожаной фуражке, как у Котовского, в офицерском френче и красных галифе... Рядом нес­ли огромное знамя из тяжелого малинового бархата. На нем было вы­шито полное название полка: Непобедимый революционный одесский железный полк “Смерть буржуазии”».

Но уже через две недели полк оставил боевые позиции и отбыл в Одессу на попутном пассажирском поезде, при этом ограбив и разогнав всех пассажиров. Большевики на специальном паровозе ринулись в по­гоню. 4 августа эшелон с беглецами был остановлен на станции Возне­сенск (в направлении к Одессе), где Винницкого-Япончика при попытке к бегству застрелил из револьвера командир линейного дивизиона Ни­кифор Урсулов, получивший за это убийство орден Красного Знамени.

В послужном списке Лепехина-Монгола отмечено, что в то время «он был