Аквариум - Даниил Кочергин

же касается винаров, то они не отменят визит, но теперь, угощать вождя будут не отравой, а отличным атикийским вином, или как его называют еранским, в честь города, где растет удивительный виноград, прокаленный солнцем днем и вымороженный звездами ночью в предгорьях севера Атики, — Муза задумчиво гладит бороду, — тем не менее Вам следует предупредить Торкапра о яде, но для этого достаточно будет направить письмо.

— Зачем же в таком случае предупреждать его, винары наверняка используют это как доказательство оговора с моей стороны?

— А мы сделаем так, что вино, которое привезут винары действительно будет отравленным, — Морэ азартно улыбается, щелкает пальцами, — в таком случае, Торкапра, имея Ваше предупреждение, потребует проверить вино, а послы, ничего не подозревая, снимут пробу и свалятся замертво. В итоге, у Торкапра под ногами доказательство, что его действительно хотят отравить, а у Древета — мертвые послы, направленные к Торкапра с исключительно дружеским визитом.

Морэ загорелся, даже приплясывает, идея захватила его.

— Звучит очень интересно, как это сделать?

— Есть у меня люди для этих целей, не всё же им напрасно свой хлеб есть — отвечает Морэ, — они найдут способ.

— А это не одни из тех людей, которые убили моего верблюда в горах? — саркастически улыбаюсь.

— Помилуйте, Вы же их всех перерезали, тех, убивших белого верблюда…, — Морэ широко улыбается, — при всем уважении, от моих людей Вам уйти бы не удалось. Ну а если серьезно, это были не мои люди. Более того, и не люди Древета. Периодически главы некоторых семей коалиции отваживаются поиграть в самостийность. Продолжается это, как правило, недолго, пока Древет не обратит внимание и не прекратит безобразия простым подзатыльником, а может и вплоть до сдирания кожи, как повезет. В Вашем же случае, отметился Шинак — ни много, ни мало — глава совета семей Арзуса.

— Ясно…, — даю понять, что меня устраивают объяснения, — что ж, мне нравится план. Означает ли и это также, что теперь мы действуем вместе?

— Как минимум в этом вопросе, — кивает Морэ, — Вы не против?

— Я только рад этому, — учтиво киваю в ответ.

— В таком случае, прошу не ставить Салима в известность, — Морэ берет меня за локоть, — я позже, сам решу, а пока давайте займёмся письмом. Кстати, кто этот новый человек с Вами?

— Авел, — отвечаю я, — человек спасший мне жизнь.

— Звучит ярко, — хмыкает Морэ, — хорошая легенда, чтобы втереться в доверие. Берегите себя, вид у него разбойничий.

— Отчасти поэтому, он и со мной, — улыбаюсь я, — для того, чтобы втереться в доверие, как правило, выбирают людей с более привлекательной внешностью.

Морэ громко смеется.

17. В шкуре теракона

Опять этот ужасный звук, свидетельствующий об открытии портала, возвращает меня в сознание. Подкинув дров в костер, с трудом поднимаюсь на ноги и выхожу наружу. В этот раз вылезли три теракона размерами значительно покрупнее. Они уже поднимаются на холм, идут неспеша, выстроившись в линию. Я отхожу в сторону, освобождая им доступ в башню. Учуяв отсутствие преграды, они один за другим бросаются к башне. Пропустив двоих, я успеваю преградить путь последнему. Он, остановившись за несколько шагов от меня, принюхивается словно огромный пес, я маленькими шагами стараюсь приблизиться к нему поближе, пристально всматриваюсь в безглазое лицо.

Мгновенье и теракон захватывает мое сознание. Очутившись внутри, я, как и в прошлый раз, прилагаю все свои мысленные усилия отвести тварь от моего тела, получается: теракон заваливается вправо, перебирая ногами, чтобы не упасть. И тут я осознаю, что все три теракона функционируют как одно целое, как три трубки одного сосуда из аллегории, которую я где-то слышал. Каждый из них действует одновременно вместе и отдельно друг от друга. Ощущение, что оказался за рулем сразу трех машин, движущихся каждая по своей дороге. Воспользовавшись моей секундной растерянностью, на мгновенье замершие тераконы пускаются вниз по склону ко второй линии, мой также выскакивает за ограждение, благо, не тронув мое тело. Я опять, приложив все свои мысленные силы, пытаюсь перехватить управление. Сначала мне удалось замедлить, а потом и остановить всех трех тераконов одновременно, затем я смог развернуть их и определить направление движения. Постепенно управлять монстрами становится всё легче, но контролировать каждого по отдельности, давая им разные команды одновременно, так и не получается — все движутся в унисон.

Вижу вторую стену, в проекции тераконов она огромна и неприступна, я же, не знаю, какая она сама деле, такая же полуразрушенная как моя или целая. Рядом с башней примерно два десятка встревоженных нашим появлением стражей, кровь в их венах шумит как в кране вода, а испуганные сердца бьют в барабаны. Направлю всех тераконов к башне, первые два врезаются в стражников раскидывая их и пронзая мечами, третий проскакивает в освободившийся проход и вырывается наружу, увлекая за собой остальных, которые, подставив свои спины под копья, гибнут у прохода. Я чувствую их проткнутые насквозь тела, смертельную агонию, тем не менее, стало легче управлять тераконом, и я направляю его по извилистой земляной дороге прямо к небольшому городу, раскинувшемуся у подножия холма. У Винсент Ван Гога есть замечательная картина: Сад госпиталя Сен-Поль. Примерно так я вижу происходящие вокруг — краски, образ, только всё это не со стороны, а как будто я внутри этой самой картины. Теракон мчит как хороший гоночный автомобиль, поднимая за собой столб пыли. Испуганные жители разбегаются с моего пути, вот бы остановиться и спросить у кого дорогу.

Уже булыжная мостовая, о которую стальные мечи высекают искры, и перед мной большая площадь, замедляю ход. Впереди огромное поместье, теракон, разбежавшись, без труда перепрыгивает высокую ограду и по широкой лестнице врывается в поместье, вынеся с корнем дверной проем. Звенит в ушах от пронзительных воплей, визгов, звона бьющегося стекла. Появляется испуганная стража с длинными пиками, но теракон не обращает на них внимания, он уже видит сквозь стены цель — искривлённое ужасом лицо со шрамом. Влетев на второй этаж, теракон разбивает в щепки дверь в большой зал, пробивая мечами деревянный паркет, устремляется вслед за убегающим Орном. Последний бросок и разрубленное тело Орна распадается на две части, правую и левую. Почти сразу же в спину теракона вонзаются пики, преследовавших его стражей.