Она - моё табу - Настя Мирная

Рывком выпрямляюсь и рычу:

— Попробуй. — но тут же смеюсь. — А ты ревнуешь?

В динамике раздаётся тихий смех и звенящий выдох.

— Пиздец как. А если учитывать, что сижу тут как в тюрьме, а ты располагаешь свободой передвижений, кроет конкретно.

— Андрюша, вот скажи мне… — перевожу дыхание и продолжаю на надрыве: — Зачем я тебе такая?

— Затем, что я тебя ненавижу. Не давай мне повод пожалеть об этом.

— Запасись терпением. Это только цветочки.

— Не сомневаюсь, ненормальная. Но постарайся не выводить меня слишком сильно. Ты даже представить не можешь, как сложно сидеть здесь, не имея возможности вырваться к тебе.

— Могу, Андрей. — выбиваю на серьёзе. — Я с ума схожу от того, что не могу прямо сейчас посмотреть тебе в глаза и…

— И убедиться, что я говорю правду. — перебив, издевается он.

— Нет. Извиниться нормально.

— Думаю, я готов принять от тебя извинения в таком виде.

Мы разговариваем не меньше часа. За это время полностью отпускаю злость и принимаю свою неправоту. Попрощавшись, сменяю мишень. Набираю номер Киреевой. Отвечает она не сразу, а когда всё же берёт трубку, музыка перекрывает её слова, но я всё равно слышу открытое недовольство.

— Что у тебя было с Андреем? — выбиваю ровно со сталью.

Если она сейчас подтвердит его слова, то оставлю её в покое. Если продолжит меня бесить, ей конец. И эта дура расфуфыренная выбирает неверный вариант.

— После того, что ты устроила, я с тобой даже говорить не хочу. Но раз тебе это не даёт покоя, то так уж и быть. — типа одолжение делает. — Всё. Он хорош в постели. На следующих выходных мы опять встречаемся.

Если у меня и были сомнения, то после последнего предложения их не осталось.

— Тебе звиздец, сука. — шиплю угрожающе и сбрасываю вызов.

Я бы могла оставить её в покое, но это была последняя капля в переполненной чаше моего терпения. Я слишком хорошо знаю эту дрянь, чтобы понять, что она теперь, мне назло, не отстанет от моего парня. Она давно нарывалась и добилась своего.

Паркую Хаммер и вхожу в заброшенное здание грузового порта. Меня уже встречают. Сжав челюсти, киваю вместо приветствия и высекаю яростно:

— Киреева где?

Мигель проводит меня к отплясывающей Таньке. Дёргаю её за локоть, поворачивая на себя. Растягиваю губы в оскале, сталкиваясь взглядами с серыми перепуганными глазами.

— Ты озверела, Царёва? — нападает сука. Я только шире улыбаюсь. И плотояднее. — Чего тебе от меня надо? То в ТЦ набросилась, теперь какие-то предъявы кидаешь!

— Повтори мне в глаза, что трахалась с моим парнем. — отпечатываю по каждому слову ледяными нотами.

— Что-то я не заметила, чтобы он на тебя вообще внимание обращал. Не знаю, чего ты себе нафантазировала, больная, но Андрею ты на хрен не сдалась. Он со мной ушёл, а не с тобой.

— А потом так же ушёл от тебя ко мне. — обрубаю гневно, но с не сползающей с лица улыбкой. — Короче так, Киреева. Ты удаляешь ту фотку и оставляешь его в покое. Даже не думай звонить или писать ему. Ты поняла?

— Иди на хрен, Царёва. — цедит Танька зло. — Кто ты такая, чтобы запрещать мне? Я прямо сейчас ему позвоню. Посмотрим, как он тебя отошьёт.

— Давай. Звони.

Складываю руки на груди, расслабленно постукиваю ногтями по предплечьям в ожидании, как она выкрутится из ситуации. Я прекрасно знаю, что Андрюша не давал ей свой номер.

Она мнётся. Фыркнув, прячет смартфон в карман джинсов.

— Много чести.

Игры кончились.

Шагаю к ней вплотную. Меня не смущает разница в росте. Гордо поднимаю голову и выплёвываю ей в лицо:

— Слушай меня внимательно, Танюша. Андрей мой. И я тебя знаю слишком хорошо. Ты из мести не оставишь его в покое. Так вот, советую тебе этого не делать.

— А то что? — рычит идиотка.

— А то ты до конца своих дней будешь делать то, что так любишь. Раздвигать ноги. Но только не по собственному желанию. Я отправлю тебя в такой бордель, где за каждое лишнее слово будешь расплачиваться зубами. Ты, кажется, забыла, на что я способна. Напомнить тебе, что случилось с Миговской? — Киреева бледнеет. В одну секунду на лице из яркого остаются только румяна. — Да, это сделали по моей наводке. Теперь она не такая умная и красивая, какой была. С тобой я сделаю кое-что пострашнее. Если я узнаю, что ты только подумала о моём парне, можешь писать завещание. Ты меня услышала?

— Да. — выдыхает она беззвучно.

— Хорошо.

Разворачиваюсь и выхожу. Дробью вдыхаю и скриплю зубами, вогнав ногти глубоко в ладони. Видит Бог, я не хотела доходить до этого. Но она сама напросилась. Крис Царёва никогда не прощает своих врагов.

Набираю номер, который клялась больше никогда не использовать. На том конце трубки тишина.

— Цель — Татьяна Киреева. Подробности лично.

Звонок обрывается.

Что же… Она сама ступила на тропу войны. И дорого за это заплатит.

Глава 20

Я подберу ключ к её сердцу

— Ну-у? — тянет Макей, выгибая бровь так, что едва ли не под короткой стрижкой прячет.

— Что «ну», Паха? — выдыхаю устало, с толикой раздражения.

Заваливаюсь на его шконку и начищаю берцы. Даже в армии понедельник день тяжёлый. Для меня теперь втройне. Через две недели парад на главной площади, а с Фурией миллион проблем. Не знаю, что в голове у этой девчонки. Хоть часть её трагической истории для меня приоткрылась и дала пару ответов, большинство так и остались в списке риторических.

Макеев приземлятся рядом и старается столкнуть меня с кровати, упираясь спиной в стену, а обеими лапами мне в плечо.

— Нашёл, где свои потняки полировать. — бухтит, не оставляя попыток выпихать меня с насиженного места.

— Лучше бы ты своими занялся, а не заёбывал меня с расспросами.

— Кстати, об этом…

— Блядь, вот нахера я про это напомнил? — вопрошаю у себя же, распуская тугую стяжку шнурков.

— С Крестиком совсем пиздец? — не унимается товарищ, теперь уже отбирая у меня единственное занятие, способное отвлечь от не самых лицеприятных мыслей.

Поднимаюсь и выдёргиваю обратно берцы. Паркуюсь на скамейке у стены и увлечённо продолжаю заниматься делом. Мудак не отстаёт. Подтягивает табуретку и плюхается напротив, заглядывая мне в лицо. Едва ли не зубами скрежещу. Своих младших можно было отослать куда-нибудь, а от друга хрен отделаешься. Выпускаю из лёгких воздух с протяжным свистом и забиваюсь новой порцией. Не отрываясь от дела, бомблю полушёпотом, избегая чужого внимания:

— У нас всё нормально.