Всё перемелется в прах - Ирина Игоревна Голунцова

— Вы что, одна собрались туда соваться? — понизив голос, напряженно прошептал мужчина. — При всем уважении…

— Уважение оставь для будних дней, — холодно констатировала я, сосредоточив в ногах реацу. — Это приказ, Окита. Не иди за мной.

Отменив действие бакудо, что висело сетью над минным полем, я сорвалась на быструю поступь. Череда взрывов пронеслась хвостом по моим следам, не только отгораживая противника от пострадавших бойцов, но и ослепляя. Выбрав целью четырнадцатого офицера, который прятался среди деревьев в тени, я разбежалась и, замахнувшись, атаковала его в прыжке прямым ударом. Скривившись, молодой мужчина успел защититься длинным кинжалом, но нас мигом потянуло вниз из-за гравитации.

Перехватив вакидзаси, я спустила с лезвия хадо 32 «Окасэн», которое получилось не столь мощным, но этого хватило, чтобы заставить противника уйти в оборону и замешкаться. Он отпрыгнул по приземлении, избегая атаки кидо, в то время как я уже летела на него сверху, замахнувшись клинком. Все же тренировки с Юмичикой не просто не прошли даром. Сейчас они буквально спасали мне жизнь.

Обменявшись еще несколькими ударами, я уловила момент, когда противник открылся, но едва сделав шаг вперед, почувствовала угрозу сзади. Отвлекшись и отпрянув в сторону из-под меча, что летел мне на голову, я не только упустила возможность, но и едва успела подставить вакидзаси под удар клинком. Потеряв равновесие, в ужасе задержала дыхание, когда четырнадцатый офицер с размаху атаковал меня ногой, буквально отпинав на противоположный край небольшой поляны.

Кубарем докатившись до ближайшего дерева и налетев на кривые корни, у меня сложилось ощущение, словно тело пробили острые прутья. Но нет. Ослепительная вспышка боли последовала моментом позже, потому что мне вдогонку офицер метнул один из клинков, что угодил в левое плечо.

Из груди вырвался сдавленный крик. Перед глазами запрыгали яркие пятна. Мир перевернулся с ног на голову. Тело напоминало огромный синяк, пульсирующий болью. Опираясь спиной на острые корни, я оскалилась и подняла взгляд, обнаружив на фоне ночного неба с десяток силуэтов.

— Лейтенант, рад вас снова видеть, — обмолвился мужчина, остановившись в нескольких метрах напротив. Усмехнувшись, он резко дернул за цепь, вырывая кинжал из моего плеча. — Простите. Наверное, неприятно.

Стон я удержала за зубами, но он оказался чересчур громким, чтобы не выдать боль. Все болело. Пусть у меня еще оставалось достаточно сил для боя, я оказалась в невыгодном положении. Дерну рукой, меня сразу же атакуют.

— Это ведь бесполезно, ты же понимаешь, офицер? — надо потянуть время. — Одиннадцатый отряд такими темпами и сюда доберется. До всех вас.

— Я удивлен, что вы не помогли нам, лейтенант. Вы же выросли в Руконгае… или власть и деньги вас настолько ослепили? В последнее время вы вели себя чересчур вызывающе и лицемерно. Вся такая из себя важная девочка на побегушках.

Сжав рукоять вакидзаси, я не переставала испепелять мужчину ненавистным взглядом.

— Убьешь меня?

— Нет. Использую, как разменную монету. Так что не сопротивляйтесь… а то как-то неловко поднимать руку на такую малышку.

Раскатистый смех, которым мятежники поддержали слова офицера, не просто задел за живое, а вдавил в грязь мое достоинство. Заскрипев зубами от злости, я все пыталась придумать, что же сделать, но ничего, кроме дрожи и злых мыслей, у меня это не вызвало.

— Свяжите ее и отнимите меч, может…

Рванув вперед, так и не придумав план действий, я замахнулась вакидзаси, но из-за боли, что прострелила раненное плечо, движения оказались замедленными. Офицер отреагировал моментально и в следующий миг его кулак влетел мне в лицо с такой силой, что на мгновение у меня потемнело перед глазами.

Упав на землю, почувствовала, как по телу разлилась злость. Словно бьешься и бьешься о стену, а она не ломалась. Этот смех вокруг. Он лился в уши, заползал сороконожкой, шевеля лапками и заставляя мозг закипать от боли.

В груди закололо. Шрам, что едва успел зажить, начал пульсировать болью.

Неужели я все еще настолько слаба? Настолько никчемна, что сначала позволила пронзить себя катаной, а теперь меня выставят на смех эти ублюдки? Я ношу звание лейтенанта, но не способна противостоять горстке никчемных мятежников? Серьезно? Я настолько слабая?! Настолько убогая тупица?!

Вакидзаси вырвали, кто-то подхватил меня под руки и жестко дернул вверх, ставя на ноги и не обращая внимания на раны. Как же больно… больно… больно-больно-больно. Опять больно. Это так раздражает. Эти ухмылки, эти вонючие лапы, что трогают меня. Почему так больно в груди? Словно под ребрами развелся рой крыс, и они цапали своими мелкими когтями плоть, впивались зубами в ребра, грызли их, перетирали в труху.

Нет… нет, я так просто вам не дамся. Вы не унизите меня. Да как вы смеете так обращаться со мной? Вы поплатитесь. Я разорву вас, я сдеру эти улыбки с ваших лиц, вы будете кричать, бояться. Я заставлю появиться на ваших лицах то выражение ужаса и отчаяния, с которым на меня смотрел тот старик, которого я пронзила клинком.

— Тень от тени, плоть от плоти… — забормотала я себе под нос, стиснув правую руку в кулак и выставив указательный и средний пальцы. — Даю тебе силу, даю тебе жизнь. Отдам тебе душу.

— Эй, ты чего там бормочешь?! — дернул меня один из мужчин, заодно привлекая внимание стоящих поблизости людей. — Это что, кидо какое-то?

— Нет, бред какой-то, — одернул другой, — я не помню такого заклинания. Эй, лейтенантишка, закрой свою пасть, иначе!..

— …красной нитью связаны клятвами. Приди. Защити. Стань моей тенью, — завершила я заклинание, щелкнув пальцами. — То: кацу. (яп. 等活 «Воскрешение»)

Мятежники заметно напряглись, а затем вмиг отпрянули от меня, выпустив из рук, да схватившись за клинки. Упав на колени, я болезненно скривилась от прострелившей плечо боли. Кровь стекала из раны, пропитывая разодранное кимоно. Шли секунды, но ничего не произошло.

— Пф! Она вас обманула, идиоты. Возьмите ее и перестаньте!..

— Кха!

Пылкую речь офицера-предателя оборвал громкий хрип человека, что забрал у меня вакидзаси, который, обратившись тенью, разодрал ему горло. От размытого дымкой силуэта, простреливая языками пламени, в мою сторону рванула цепь, от которой шарахнулись стоящие неподалеку противники. Блистая искрами, металлические звенья обвили протянутую мной навстречу руку. Сжали крепко, словно змея пыталась задушить свою жертву, но это только укрепило во мне решимость.

— Какого черта?! Назад!

Бросившись в мою сторону, тень атаковала по пути одного из мятежников, разодрав ему спину, после чего, разбившись о мою ладонь, обрела форму обычного клинка. Поднявшись с земли, я с удовлетворением обнаружила не просто замешательство, но и