Вторжение - Иван Валерьевич Оченков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако теперь все внимание противника целиком и полностью оказалось сосредоточено на русских моряках. Все, кто могли стрелять, целились теперь исключительно по ним. Обслуга несла ежеминутно потери. В упряжках перебили половину лошадей, но русские вплоть до полного исчерпания боезапаса продолжали выкашивать британцев своим огнем. И только когда все кассеты с патронами опустели, Алымов отдал приказ отходить. Впрягшиеся в постромки вместо побитых коней матросы едва не на руках вынесли свои драгоценные митральезы подальше от врага в тыл.
И все же батарея сделал свое дело, ненадолго сдержав натиск британцев. Вскоре к ним на смену подошел батальон морской пехоты, прикрывший отход своих товарищей. Вооруженные казнозарядными «Шарпсами» ветераны Бомарзунда открыли частый огонь, стараясь выбивать прежде всего офицеров и их тактика скоро принесла плоды. Оставшиеся без командиров солдаты теряли самообладание и думали о том, чтобы спастись. Не помогло даже появление в их порядках самого генерала Каткарта.
Напрасно он размахивал шпагой, призывая своих солдат держать строй. Первая пуля задела ему плечо, сорвав горевший золотом эполет, вторая поразила в бедро. Находившийся при нем неотлучно адъютант несколько раз просил своего патрона одуматься, и вернуться в тыл, но гордый аристократ отказался.
— Я должен показать своим солдатам как умеют умирать их генералы! — прохрипел он, и в этот момент очередная пуля пробила его грудь.
Глава 19
Когда я вместе с несколькими офицерами и конвоем добрался до Курганной высоты, то застал находящегося после схватки с противником в растрёпанных чувствах Горчакова, озабоченного Исакова и еще несколько офицеров, количество которых по сравнению с утром заметно сократилось.
— Где все? — поинтересовался я, осаживая коня.
— В войсках, — бодро доложил явно обрадовавшийся моему появлению Стеценко. — Кишинский лично руководит артиллерией, Квицинский отправился к владимирцам и заменил погибшего Ковалева, несмотря на то что сам ранен…
— А Меншиков?
— Даже не знаю, ваше императорское высочество, — растеряно оглянулся лейтенант. — Возможно, тоже отправился в одну из частей… Я, право, не заметил, когда это случилось!
— Ну и ладно. Даст бог не попадет, а пока доложите обстановку.
Ситуация, сложившаяся к тому времени, оказалась сложной, но отнюдь не безнадежной. Атаки по фронту по большей части отбиты с большими потерями для противника. Обход с фланга купирован, а про судьбу единственной кавалерийской бригады союзников и толковать нечего. Все случилось на моих глазах и, более чем уверен, боеспособность этого соединения восстановится еще очень нескоро.
— Молодец Кирьяков! — неожиданно выкрикнул командующий правым флангом, наблюдая в подзорную трубу за действиями нашей конницы.
— Кто? — даже вздрогнул я, услышав это от Горчакова.
— Вы только посмотрите, что вытворяет! — не скрывая восторга, продолжал генерал. — Изобразил угрозу английскому флангу, они и назад и подались! Ей богу, Константин Николаевич, за такое и наградить не грех!
— Будьте покойны, Михаил Дмитриевич, — невозмутимо отвечал я. — Человек, проявивший такие способности, без монаршей благодарности не останется!
Пока мы говорили, нежелающие отступать англичане начали перестраиваться в каре. Казаки, впрочем, не стали атаковать, а ограничились тем, что время от времени гарцевали перед их строем, да развернули одну из имевшихся у них легкоконных батарей, наградивших плотные ряды противника парой десятков гранат.
Но пока они так «развлекались», на помощь понесшему значительные потери Угличскому полку подошел Волынский. Хрущов, пришпорив коня, выехал к позициям морпехов и без труда отыскал командира Аландской бригады.
— А у вас тут весело! — крикнул он ему.
— Присоединяйтесь, — криво усмехнулся Лихачев, доставая из-за пазухи серебряную папиросницу.
— А давайте, — запалив большую фосфорную спичку, отозвался полковник, после чего они со вкусом закурили.
— Полагаю, теперь самое время ударить британцам во фланг, — пустив очередное колечко дыма, сообщил Хрущов.
— Отличная идея. Помощь нужна?
— Если ваши морячки поддержат нас огнем, будет совсем хорошо!
— Ради такого дела, Александр Петрович поделюсь с вами последним резервом. Две роты хватит?
— Более чем.
Гремучая смесь из вооруженных скорострельными винтовками моряков и плотных колонн блестяще вымуштрованных солдат показала себя в сложившейся ситуации практически идеальным сочетанием. Находящиеся в рассыпном строю стрелки не давали привыкшим к безнаказанности врагам расстреливать русских солдат, а когда дело дошло до штыков, удар оказался поистине сокрушительным.
Сумевшая почти без потерь добраться до противника линейная пехота, буквально разорвала строй противника и двинулась дальше, сметая все на своем пути, пока раздавшиеся в стороны морпехи поддерживали их огнем. Быстро покончив с порядками 21-го шотландского полка, они, не останавливаясь пошли дальше и тут же навалились на никак не ожидавших такой быстрой развязки солдат 46-го Южно-Девонширского.
Тем не менее, схватка вышла жестокой. Ожесточенные горячкой сражения, никогда не видевшие прежде друг друга люди стреляли, кололи штыками, били прикладами, рубили тесаками, а если не оставалось ничего иного, душили и давили врага голыми руками.
Лишившаяся поддержки артиллерии и понесшая большие потери бригада генерала Ли-Голди оказалась зажата между двух огней. С одной стороны ее яростно давил Волынский полк, а с другой атаковали угличцы. Единственными кто мог оказать им помощь, была бригада Торренса. Однако в этот момент, ее тыл охватила многотысячная масса русской кавалерии. Главным образом казаков. К тому же, быстро развернувшаяся конно-легкая донская батарея №4 открыла по ним огонь, сходу наградив полудюжиной удачно разорвавшихся гранат.
— Джентльмены, нас атакует конница! Строимся в каре! Держим оборону! — закричал Торренс с тревогой глядя на кавалерию противника, грозящую одним ударом растоптать его батальоны.
Таким образом, дивизия уже погибшего Каткарта оказалась разъединена. Пока одна бригада яростна дралась с вражеской пехотой, вторая пыталась отбиться от наседавших на нее казаков и не имела возможности помочь товарищам. Тоже можно сказать и о дивизии Ингленда. Половина его полков была связана боем с угличцами, а вторая просто не успевала подойти к месту схватки.
— Если Каткарт немедленно не отступит, — проворчал командующий 3-й британской дивизии, — ему придется худо, и мы ничем не сможем ему помочь. Лесли, мальчик мой, — велел он юному ординарцу, — скачите к нему и передайте, что я вынужден отойти и чертовски рекомендую ему сделать то же самое.
— Слушаюсь, сэр! —
