Легенды европейских народов - Александр Васильевич Швыров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что мне за дело, — ответил Парсиваль, — до начала года, до числа недель, до названий дней? Я служил когда-то господину, имя которого Бог, но теперь Он лишил меня своей помощи, и я не служу Ему больше.
Тогда старик напомнил ему, что сегодня тот именно день, когда Бог доказал свое милосердие к морям и что в этот именно день Господь умер на кресте. Он советовал Парсивалю отправиться по этой дороге в глубь леса к пустыннику, который вот уж несколько лет живет в пещере и к которому сам он ездил каждый год на поклон. Дочери высказали предположение, что рыцарь может замерзнуть в своих медных доспехах и будет лучше, если его проводят в палатку их отца. Но Парсиваль был сильно тронут речью старого рыцаря и отправился по указанной дороге, не переставая размышлять о Творце. Он опустил поводья, полагая, что если Бог действительно помогает людям, поможет и ему и лошадь сама найдет нужную дорогу. Конь направился верно, и через некоторое время рыцарь достиг пещеры, где спасался Треврезент. Парсиваль сел у огня отшельника и стал отогреваться. От Треврезента он узнал, что тот приходится ему близким родственником, а также понял, наконец, все тайны Грааля. Он услышал здесь впервые о смерти своей матери и о том, что дракон, которого она видела когда-то во сне, есть он сам. Две недели прожил он в доме своего дяди и две недели слушал его поучения. Корни и травы, вырытые из-под снега, служили им обоим пищей, и тем не менее Парсивалю казалось, что еще никогда его так никто роскошно не угощал, как в этот раз. С просвещенной душой и с новой верой в Бога Парсиваль покинул жилище пустынника.
Прошло уже целых пять лет с тех пор, как Парсиваль отправился в поиски за Граалем. Снова находим мы его сидящим за столом короля Артура, и снова приехала Кундрия в черном плаще с золотыми голубями, изображающими герб Грааля. Она пала ниц перед Парсивалем и молила его о милости и прощении. Затем она сорвала головные повязки и объявила радостную весть, что Парсиваль призван быть хранителем Грааля. Слезы радости потекли из глаз Парсиваля; без лишних приготовлений он отправился вместе с Кундрией на гору Монсальвач. Толпа темплиеров, встретившись с Парсивалем, спрыгнула с коней и преклонилась перед рыцарем с обнаженными головами. Как раз в это время мучения Амфортаса возобновились. Чтобы утишить их, кругом слуги разбросали ароматные коренья, зажгли дерево алоэ, на постель положили драгоценные камни, приносящие исцеление, но ничто не уменьшало страданий Амфортаса. Появился и Парсиваль; король тотчас же обратился к нему с просьбой, чтобы Грааль унесли долой с его глаз и не показывали бы ему в продолжение целой недели. Но Парсиваль вместо этого стал на колени перед священным сосудом и молил Бога положить конец страданьям короля. Неожиданно все лицо больного преобразилось и просияло; затем Амфортас поднялся как ни в чем не бывало с постели и стал совершенно здоров. Впоследствии он еще не раз сражался во славу Грааля с неверными.
От Кундрии Парсиваль узнал также и о том, что его жена подарила ему двух сыновей-близнецов. Парсиваль послал гонцов за своей женой, а сам выехал ей навстречу. Рано поутру он достиг палатки, которую разбила его жена для ночлега. Он вошел в палатку, где жена еще спала вместе со своими сыновьями. Услыхав шум шагов, она радостно вскочила и приняла своего супруга. Ей следовало бы рассердиться, но она не была способна на это. То случилось как раз на том самом месте, где Парсиваль когда-то мечтал, глядя на кровь, смешавшуюся со снегом.
Теперь вернемся несколько назад — к тому времени, когда Гамурет, отец Парсиваля, еще не был женат на Герцолоиде.
Однажды он освободил от осады какой-то замок, в котором жила королева мавров Белакана. В награду за свое освобождение королева подарила рыцаря своей любовью. Несмотря на свой темный цвет лица, Белакана была прекрасна и очень нравилась Гамурету; однако так как он нигде не мог подолгу оставаться, то однажды ночью уехал потихоньку из замка и больше туда не возвращался. Печальная покинутая Белакана родила впоследствии от него сына, который появился на свет наполовину белым, наполовину черным, вроде пестрого дрозда. Мать, вспоминая о Гамурете, целовала постоянно своего сына Ферафиса в светлые места. Выйдя из детского возраста, Ферафис стал отважным рыцарем, вроде своего отца. Он покорил и победил много рыцарей и королей и, наконец, стал властителем двадцати государств, народы которых в каждом говорили на особом языке и поклонялись Ферафису как божеству. Спустя некоторое время Ферафис отправился отыскивать своего отца и собрал себе на помощь многочисленное войско. Однажды, когда его корабли бросили якорь, чтобы запастись пресной водой, он один отправился верхом в лес, где встретился со своим братом Парсивалем. Парсиваль сразу понял, что ему представился случай испробовать свои силы с таким рыцарем, перед которым все другие казались ничтожествами. Ферафис был вооружен великолепно. Его блестящие латы были закалены в огне Саламандры; драгоценные каменья, сообщающие силу и мужество, ярко блестели на них. На шлеме он носил зверка Эсидемона, запах которого умерщвлял всех ядовитых червей. Его конь был накрыт шелковой дорогой попоной. Щит его был изготовлен из дерева аминда, которое никогда не гниет и не горит. В таком вооружении он остался невредим даже в битве с огненным рыцарем. Все украшения были ему подарены женщинами. Не узнавая друг друга, рыцари стояли, готовясь сразиться, как два отважных льва. Львов мать рождает мертвыми, но рычанье отца пробуждает их. Дети Гамурета родились тоже при кликах битв, при звуках оружия. Неужели на земле не хватило места для них обоих, неужели не могли они вовсе не встретиться? Никто не мог бы победить друг друга. Сломав о щиты копья, рыцари соскочили с лошадей и пустили в ход мечи. Огонь и искры сыпались из их шлемов, от крепких языческих щитов летели щепки. Неожиданно у Парсиваля сломался меч. Ферафис, упавший от сильного удара на одно колено, вскочил снова, но не нанес ответного удара противнику, увидев его обезоруженным. Они присели на траву, чтобы отдохнуть, и Ферафис далеко отшвырнул свой меч, чтобы не иметь никаких преимуществ перед своим врагом. В разговоре
