Всё перемелется в прах - Ирина Игоревна Голунцова

— Рад, что ты пришла так быстро.

Так сильно задумалась, и не заметила, как чуть ли не перед носом возник Айзен. Дернувшись от легкого испуга и удивления, постаралась не слишком красочно хвататься за сердце.

— Я тебя испугал?

— Да.

В ответ последовала лишь снисходительная улыбка. Более не сказав ни слова, мужчина направился вперед по длинному коридору, не оставляя иного выбора, как двинуться следом. Нехорошее у меня возникло предчувствие. В скором времени Айзен избавится от Совета 46-ти, и мне искренне не хотелось верить, что он в буквальном смысле подводил меня к этому моменту. Немного успокаивали две вещи: мы сдали оружие при входе, а еще Совет лично отправил нам приглашение. Так себе, конечно, попытка успокоиться и оправдать возможность того, что обойдется без насилия.

Я подняла взгляд на мужчину.

Так странно. Следовать за тем, в ком ты никогда не будешь уверена на свой счет. За восемь лет, проведенных подле этого человека, мне ни разу не удалось расслабиться или почувствовать себя в безопасности. И я настолько привыкла к вечному напряжению и тревоге, что они казались чем-то естественным. Страх, злость, страсть — это далеко не те вещи, которые помогали сохранить нервную систему в целости. Поначалу я только и плавала в этому омуте тревог, но сейчас, можно сказать, растворилась в нем.

Поэтому следовать за Айзеном без единого представления, что произойдет в следующий миг, стало делом привычки. Я перестала удивляться. И от мысли, что минутой позже он мог приказать мне убить каждого из Совета 46-ти голыми руками, я испытывала ровным счетом ничего.

Хотя, вру. Страх все же блуждал серым волком поблизости. Но в этот раз не из-за мысли раскрыться и выдать себя, свою настоящую личность Айзену. А показать Серейтею свое истинное лицо.

— Ты выглядишь обеспокоенной.

— Я встретила капитана Кучики и Ренджи на входе.

— Понятно. Они как раз уходили из зала заседаний…

— И теперь отправятся на поиски Кучики Рукии, — завершила я за Айзена мысль.

Остановившись, мужчина обернулся и адресовал мне все тот же спокойный задумчивый взгляд, который я видела уже достаточное количество раз, чтобы понять — за ним пряталось недовольство. В угнетающем молчании мы постояли долгий миг, но так ничего и не сказав, мужчина отвернулся.

— Почему ты не хочешь выслушать меня? — заставив его повременить с уходом своими словами, я расстроенно нахмурилась. — Я ведь знаю…

— Не здесь, — прервал он меня голосом, от которого веяло сухим холодом. — Не забегай вперед, Хинамори.

— Но…

— Идем. Думаю, тебе будет полезно присутствовать на встрече. Ты многое поймешь.

Да что понимать-то? Тем не менее ничего не оставалось, кроме как последовать за мужчиной, и как только мы вошли в зал заседаний, у меня возникло острое чувство тревоги. Это место никогда мне не нравилось. Старейшины, словно стая воронов, сидели вокруг на возвышениях, скрывая лица в тени, в то время как их гость становился единственным артистом на сцене. Свет еще неприятно резал глаза.

Никогда правилом хорошего тона не считалось рассматривать старейшин. Но наш визит, казалось, их оставил абсолютно равнодушными. Молчание с их стороны затянулось достаточно, чтобы выглядеть невежливым. Шелестели бумагами, кряхтели…

Честно говоря, прожив в Серейтее довольно много времени, я заметила одну разительную деталь, которую не замечала первое время. Первым напоминанием о ней стал бунт, произошедший где-то семь лет назад. Пропасть между аристократами и простыми смертными выглядела неимоверно глубокой и широкой. Даже среди старших офицеров чувствовалась эта разница. В поведении, манерах, общении. Пусть капитанов и их ближайшее окружение еще сдерживала военная выучка, что позволяло общаться в рамках чинов и иерархии, то в иных ситуациях все становилось слишком сложно. Чиновники являлись особой кастой, которая не стеснялась порой пренебрегать и капитанами не из благородных семей.

Никогда бы не подумала, что такое отношение заденет меня за живое. Сама не раз становилась объектом для сплетен и насмешек, когда приходилось работать с аристократами. Поэтому если и требовалось выполнить месячную норму совместных или свободных заданий, я старалась брать миссии с одиннадцатым или четвертым отрядом. Кромсая Пустых в Руконгае или работая в госпитале, вряд ли встретишь нежную дамочку, которая от одного вида на тебя челюсть уронит.

— Хм, по твоему лицу сразу понятно, о чем ты думаешь.

— А? Э… — поздновато спохватилась я, нервно оглянувшись по сторонам, однако старейшины даже не обратили внимание на комментарий Айзена. Вообще не смотрели в нашу сторону. — А-а…

— Не волнуйся, можешь говорить, они тебя все равно не услышать.

По спине пробежали мурашки. Выпрямившись и напряженно стиснув челюсти, я вновь осмотрелась по сторонам, с леденящим душу осознанием приходя к пониманию, что может последовать дальше.

— Ты наложил на них иллюзию?

— Да.

Столь короткий ответ меня удивил, я ожидала разъяснений, но обнаружив на губах Айзена удовлетворенную улыбку, вновь вернула взгляд к старейшинам. Сжав кулаки, осмотрелась, подмечая во мраке едва заметные фигуры. Сейчас здесь не все сорок шесть чиновников, только половина. Что ж… я ведь к этому была готова. Верно?

— Твоя иллюзия подавляет звуки?

— О чем ты?

— О том, что у меня нет меча, а из-за кидо я могу наделать шум. Ты же меня за этим привел сюда и показал, что они под иллюзией? — махнув в направлении старейшин, я расстроенно скривилась, не горя сильным желанием… вообще никаким желанием убивать этих людей. Еще один камень, что повиснет на моей шее и потянет на дно.

— Хм, — вдруг усмехнулся Айзен, бросив на меня заинтригованный взгляд. — Ты думала, я привел тебя сюда, чтобы ты избавилась от них? И даже не будешь сопротивляться такому исходу?

— Тебе откажешь… — пробормотала я.

Значит, все как я и думала. Это не удивляло. Но почему-то я не испытывала никакой радости, да и не тени ужаса или разочарования. Безразличие. Я избрала этот путь, зная о трудностях и страхах, но не ожидала, что в итоге меня будет сопровождать угнетающая апатия.

Отмахнувшись от мыслей, которые ничем здесь не помогут, я выступила вперед и, сложив перед собой руки в молитвенном жесте для формирования заклинания, надеялась избавиться от проблемы за один удар. Но едва мои ладони соприкоснулись друг с другом, как Айзен взял меня за запястье и медленно заставил опустить руки.

— Твоя инициатива похвальна, но я ведь не приказывал тебе действовать.

В словах, несмотря на мягкость, прозвучало недвусмысленное предупреждение. Как-то я уже уставать начала от завуалированных намеков, что ни один чих не должен происходить без его согласования.

— Так чего ради это все?

— Я понимаю, почему ты так