Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница - Терри Гудкайнд

Когда Натан прочистил горло, Энн продолжила.

— Но это не означает, однако, что временами мы не делаем неверных оценок. Да, мы ошибались. Некоторые из наших просчётов повлекли за собой события, которые ты только что указала. И мы пытаемся исправить их.

— Так как насчёт пророчества об отсутствии пророчеств, «Великой Пустоты»? — спросила Кара несколько нетерпеливым тоном. — Вы утверждаете, будто мы должны убедиться, что Лорд Рал сразится в финальной битве, потому что пророчество говорит, что он должен это сделать, и в то же время, другая его часть говорит, что само пророчество пусто? Но это нелогично — пророчество признаёт, что его часть просто отсутствует.

Энн поджала губы.

— Теперь даже Морд-Сит стала специалистом по пророчествам?

Натан глянул через плечо на Кару.

— Не так-то просто понять связь событий по отношению к пророчеству. Видишь ли, пророчество и свободная воля сосуществуют в некоей напряжённости, в определённом противостоянии. Но, тем не менее, они влияют друг на друга.

Пророчество — это магия, а любая магия нуждается в балансе. Балансом пророчеству, балансом, который позволяет пророчеству существовать, является свободная воля.

— О, это многое объясняет, — отрезала Кара с порога. — Если то, что ты говоришь, правда, это означает, что они отменяют друг друга.

Пророк поднял вверх палец.

— О! Но нет. Они взаимосвязаны и в то же время прямо противоположны друг другу. Это, как магия Приращения противоположна магии Ущерба, но они обе существуют. Каждая из них служит для уравновешивания другой. Создание и разрушение, жизнь и смерть.

Чтобы магия функционировала, она должна быть уравновешена. Также магия пророчества. Пророчество действует при наличии своего противовеса: свободной воли. Это одна из главных трудностей в понимании всех причинно-следственных связей между пророчеством и свободной волей.

Кара поморщила носик.

— Ты пророк и веришь в свободную волю? Теперь ЭТО не логично.

— А разве смерть опровергает жизнь? Нет, она её характеризует и таким образом придаёт ей значимость.

Кара не выглядела полностью в этом убеждённой.

— Я всё-таки не понимаю, как свободной воле удаётся существовать внутри пророчества.

Натан пожал плечами.

— Ричард — идеальный тому пример. Он пренебрегает пророчеством и одновременно уравновешивает его.

— Мной он тоже пренебрегает, и всякий раз, когда он это делает, он попадает в неприятности.

— Между нами есть что-то общее, — сказала Энн.

Кара вздохнула.

— Ну, в любом случае, Никки поступила правильно. И я считаю, что это не пророчество, а свободная воля привела её к этому разумному поступку. Именно поэтому Лорд Рал и доверяет ей.

— Не могу сказать, что я не согласен, — пожал плечами Натан.

— Хотя меня это очень беспокоит, но всё же, иногда мы должны позволять Ричарду поступать так, как он считает нужным. Возможно, в конечном счёте, всё, что Никки сделала — это дала ему средства обрести независимость, чтобы подвергнуть свободу его воли настоящему испытанию.

Никки уже их не слушала. Она думала о чём-то другом. Внезапно она повернулась к Натану.

— Я должна увидеть могилу Паниза Рала. Кажется, я знаю, почему она исчезает.

Неожиданно их внимание привлёк громкий рёв, прокатившийся откуда-то издалека через сгустившиеся сумерки.

Кара вытянула шею, чтобы посмотреть.

— Что происходит?

Никки взглянула поверх моря людей.

— Они приветствуют игру Джа-Ла. Джегань использует Джа-Ла д`Ин в качестве развлечения для людей Древнего Мира и для своих войск. Однако, правила, по которым играют воины, гораздо более жестокие. Это удовлетворяет страсть его солдат к кровавым зрелищам.

Никки помнила увлечение Джеганя этой игрой. Он был человеком, прекрасно знавшим, как контролировать и направлять эмоции своих людей.

Он отвлекал их от ежедневных жизненных невзгод тем, что регулярно обвинял во всех повседневных проблемах, с которыми они сталкивались, тех, кто отказывался служить верой идеям Ордена.

Это переключение внимания снимало для людей все вопросы по учению Ордена, поскольку во всех их проблемах обвиняли тех, кто задавал эти вопросы.

Никки знала это, потому что, будучи Госпожой Смерть, сама поступала так же. Во всех страданиях обвинялись эгоистичные люди, каковыми считались все, кто задавал вопросы.

Джегань победил широко распространённую страсть к возмущениям тем, что посеял ненависть к воображаемому угнетателю, который осуждался в каждой из проблем, с которыми люди ежедневно сталкивались.

Личная ответственность переросла в заболевание искать виновных во всех невзгодах, и за каждую неприятность возлагали ответственность на жадин, которые не хотели внести свой вклад в общее дело.

Таким образом, их ежедневными проблемами был постоянный поиск врага, который, как они верили, был причиной тех проблем.

Потребность Джеганя уничтожить иноверцев Древнего мира — вот что на самом деле было причиной всех их проблем, служащих нуждам Джеганя.

Ему также было необходимо уничтожить свободных и преуспевающих людей, потому что само их существование ставило под сомнение верования и учения Ордена. Правда, в конечном счёте, угрожала бы его правилам.

Настраивая людей против иноверцев, Джегань полностью отвлекал их внимание от других проблем и побуждал их сознательно потребовать от него начать борьбу с этим злом. Кто же будет сетовать на цену и жертвы войны, которую они сами требовали?

Джа-Ла тоже была отвлекающим манёвром, служащим его целям. В городах несколько более цивилизованные игры были фокусом, направлявшим эмоции и энергию народных масс на довольно бессмысленные события.

Это давало его людям причину сплотиться вместе, приветствовать игроков, распространяя общее настроение, погружающее людей в концепцию противостояния язычникам.

А в армии Джа-Ла служила, чтобы отвлечь мужчин от лишений военной службы. Так как аудитория солдат была составлена из агрессивных молодых людей, те игры игрались по более жестоким правилам.

Насилие таких игр давало бесшабашным, воинственным, враждебно настроенным мужчинам выход для их скрытых страстей.

Джегань понимал, что без Джа-Ла он не смог бы поддерживать дисциплину и контроль над такой многочисленной и громоздкой силой. Без Джа-Ла они могли бы обратить свою праздную враждебность друг против друга.

Джегань имел свою собственную команду, которая служила, чтобы демонстрировать неукротимое превосходство императора. Они были отражением его власти и мощи, объектом внушения страха.