Покидая страну 404 - Маргарита Водецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Лёнчик, ты… странный! — кричал в воскресенье Пашка, осторожно оглядываясь на бабушку, чтобы не сказать плохого слова. — Ты еле ползаешь, а уже собрался обратно в Афган? Не… — он покосился на Риву. — Не морочь мне голову. С твоим дипломом тебя с руками и ногами возьмут на работу в школу, отчитаешь свой французский — и полдня свободен. Или переводчиком в порт, на один завод, на другой…
— Паша, ты представляешь мою жизнь учителем в школе? — попытался пошутить Лёнька. — Ко мне будут клеиться все учительницы, старшеклассницы и их мамаши.
— Ой, какой нашёлся грозный… — Пашка покосился на бабушку. — Какой нашёлся герой-любовник, который в туалет по стеночке ходит! Ну катись в свой Афган, в тесную и тёплую мужскую компанию. Говорят, там и коз… — он оглянулся на Риву. — И коз доят.
Проведя, с учётом некоторых отлучек в госпиталь, около трёх месяцев в цветочно-пряничном домике, более-менее живой Лёнька отбыл к месту прохождения службы в Москву, а в конце осени позвонил Яшке, что уезжает обратно, в Афган.
В начале следующего, восемьдесят четвёртого, года в командировку «за речку» по собственному рапорту отправился и Абдул, высказавшись перед отъездом в том смысле, что военный хирург, имеющий опыт работы только в мирных условиях, чем-то напоминает морскую свинку, которая не имеет никакого отношения ни к свиньям, ни к морю.
* * *
В следующий раз Лёнька попал домой в августе чернобыльского восемьдесят шестого. Из еженедельных писем мамы Фани он знал, что Яшка давно развёлся с Раечкой, а бабушка Рива умерла, и её пряничный домик наследники по сходной цене продали продолжающей разрастаться семье соседей-баптистов. Иногда в том же конверте он находил несколько слов от самого Яшки, а несколько раз там же оказывались рисунки от Маргоши: очень похоже нарисованный шариковой ручкой портрет Фани, уютный большой кот, какой-то фантастический пейзаж.
В трёхкомнатной квартире, где теперь жил Павел с семьёй, царили беспорядок и постоянное движение, часто приходили гости с детьми, в том числе и благополучно вышедшая за какого-то партийного чиновника Таня, старшая дочь Абрама, с двумя мальчиками-близнецами. Ночевал Лёнька в однокомнатной квартире мамы Фани, на которую когда-то выменяли, существенно доплатив наличными, его наследственную каморку в «шанхайке», а днём, когда к знаменитой и недорогой портнихе Фане чередой шли престарелые заказчицы, уходил к Раечке, которая жила в соседнем доме в точно такой же, как Пашкина, трёхкомнатной квартире.
Рая и её мама Мария Васильевна целыми днями работали, дома оставались Маргоша, постоянно чем-то расстроенная и злая, и куча бытовых проблем. За несколько дней Лёнька, у которого руки всегда росли из правильного места, починил разваливающуюся Маргошкину тахту, перетянул пару старых кресел и вкрутил дюбеля для книжных полок в стены хрущёвки, построенной из особо прочных бетонных блоков.
Вернувшись с работы, Мария Васильевна невольно сравнивала Лёньку с умным, но не особо рукастым Яшкой и вздыхала:
— Мне бы такого зятя!
Когда в конце августа Мария Васильевна отбыла на отдых в крымскую здравницу, Лёнька взял быка за рога.
— Рая, — объявил он. — Ты умная женщина. Постарайся понять то, что я тебе скажу. У тебя в ванной пора менять трубы. Проводка в прихожей скоро рассыплется. В зале треснуло оконное стекло, и его нужно менять, в окне на кухне я с трудом заделал замазкой щели, а мамаша контролирует твою сберкнижку и имеет тебе мозги из-за любой мелочи. Какой пример ты показываешь дочери? Через три-четыре года она сбежит из этого дурдома, и ты будешь рада, если она будет тебе слать телеграммы хотя бы раз в месяц. Рая, тебе нужен мужчина! Настоящий мужчина, а не те фраера, которые вьются вокруг тебя. Скажи, зачем тебе этот, извини за выражение, глухой музыкант Олег или учитель литературы Назар? О чём можно разговаривать с этими шлемазлами? Тебе нужен крепкий хозяйственник, Рая! Желательно с экономическим образованием и крепкими нервами, чтобы, как сказал бы Яшка, таки выдержать твою мать.
— Лёнчик, я всё понимаю, — грустно сказала Раечка. — Но что я могу сделать?
— Накрутить кудри и испечь яблочный штрудель с корицей в субботу к трём часам дня! — распорядился тот командным голосом.
В назначенное время возле подъезда припарковался новенький «жигуль-шестёрка». Сидящие на лавочке пенсионерки, как обычно перемывающие всем косточки, как по команде закрыли рты и выпучили глаза: из автомобиля вышел всем знакомый Лёня с тортом и бутылкой шампанского в сопровождении абсолютно седого сорокалетнего мужчины с большим букетом роз. Проходя мимо «бабсовета», седой неожиданно остановился и гаркнул глубоким баритоном:
— Здравствуйте, бабушки!
Пенсионерки вразнобой приветственно закивали.
— О, как пахнет! — с чувством и выражением произнёс он, заходя в квартиру и принюхиваясь к запаху выпечки с корицей. — Эти розы не сравнятся ни с вашей красотой, ни с вашим ароматом, дорогая Рая! — продолжил он, вручая букет хозяйке.
Съев по кусочку торта, Лёня и Маргоша закрылись в дальней спальне, оставив Раечку наедине с гостем, который попросил назвать его Женей.
— Что это за клоун? — спросила племянница.
— Он хороший мужик, — возразил Лёня. — Просто всегда немного переигрывает.
— Откуда ты его взял?
— Это мой старый знакомый. Я показал ему Раечку на улице, и она ему понравилась. Но сам он бы постеснялся подойти и заговорить, вдруг дама его отошьёт.
— А чего он седой? Ему ж по виду чуть за сорок, — не унималась Маргоша.
— Работа у нас нервная. Их в шестьдесят восьмом в экипаже танка было пять человек, а выжил он один, и то случайно.
— Зачем ты сказал маме испечь штрудель? Он же у неё всегда получается несъедобный, а вы всё равно с тортом приехали.
— Понимаешь, — пояснил дядюшка. — Дело не в штруделе, а в аромате корицы. Он забивает любые запахи жилья, которые постороннему могут показаться неприятными. Кроме того, корица поднимает настроение и придаёт смелость.
— Думаешь, они поженятся? — поинтересовалась Маргоша.
— Ну-ка помолчи, — Лёнчик закрыл глаза и прислушался, как Женя заливается хромым соловьём, а Раечка по-идиотски хихикает над его комплиментами и шутками. — Да. И будут жить долго и счастливо, пока смерть не разлучит их, — он взял с полки книгу о путешествиях по Африке и погрузился в чтение.
Женя ушёл за полночь, к тому времени Лёня давно сиганул в окно первого этажа и удрал к себе домой прямо в комнатных шлёпанцах, чтобы не смущать увлечённого Раей гостя своими перемещениями по квартире.
Но в девять утра новый знакомый снова возник на пороге:
— Девочки, я вам халы с первого хлебокомбината к завтраку привёз! Заберите скорее, пока горяченькие!
Когда через месяц Мария Васильевна прибыла с отдыха в
