Заколдованная усадьба - Валерий Лозинский

- Интересно, что скажет об этом Целестина…

Евгения, часа два уже гулявшая в саду, как раз вернулась с прогулки с огромным букетом в руках. Прелестное личико девушки по-прежнему сияло детской живостью и веселием, но движения ее, да и вся она стала степеннее, серьезнее.

Вместе с молодой графиней в комнату вошла высокая, миловидная девушка, чуть старше ее - недавно взятая к ней компаньонка.

Евгения небрежно бросила букет на маленький, красного дерева столик и, видимо устав от прогулки, поспешила сесть на низкий, обитый бархатом диванчик.

- Жарко будет сегодня, как в разгар лета,- прошептала она, переводя дыхание.

- Прикажете поставить букет в воду? - спросила компаньонка.

- Да, пожалуйста… Я думаю,- добавила Евгения, помолчав,- что посыльный уже вернулся с почты. Нынче должны прийти новые журналы.

- Сейчас узнаю,- ответила компаньонка и, поставив букет в роскошном фарфоровом кувшине на столик перед диваном, вышла из комнаты.

Молодая графиня осталась одна. Она откинула голову на спинку дивана и слегка прикрыла глаза, будто задумавшись. Постепенно ее веселое, улыбающееся личико становилось все серьезнее, а розовые губки крепко сжались…

Девушку занимал важный вопрос. Впервые она невольно задумалась, почему кузен Август, веселый товарищ ее детских забав и проказ, с которым она была дружна как с родным братом, с некоторых пор принимает в ее обществе такой серьезный меланхолический вид и со дня на день как бы все больше робеет, отдаляется от нее.

Сразу же по возвращении из-за границы он приветствовал ее с прежней ребяческой свободой и теплотой, но с каждым визитом тон его заметно менялся; все реже раздавался его смех, зато он часто вздыхал и во взглядах его появилось новое выражение. Вместо давней искренней и открытой братской привязанности в них светилось теперь плохо скрываемое восхищение и обожание.

Припоминая эти взгляды, молодая графиня, несмотря на всю свою серьезность, не смогла сдержать легкой улыбки.

Но тут она вспомнила о Юлиуше.

Евгения была молода, очень молода, тем не менее она с легкостью поняла, что с первого же взгляда поразила молодого человека и что восхищение и обожание, замеченные ею во взорах Августа, быть может, еще ярче светились в глазах Юлиуша.

Но почему Юлиуш так давно не показывался в Оркизове?

Евгения снова улыбнулась. Она вспомнила, что в свой последний визит он встретился с Августом…

И тут же новая мысль пришла ей на ум. От внимания девушки не укрылось, что с некоторого времени ее отец переменился к Юлиушу. Он принимал его холоднее, чем раньше, а прощаясь, ни разу не пригласил приехать, как бывало.

- Что бы это могло значить? - задумчиво прошептала Евгения.

Ответ она нашла не сразу, но внезапно догадка мелькнула в ее голове. «Отец заметил,- подумала девушка,- какое впечатление произвела я на молодого человека и, видимо, недовольный этим, охладел к его визитам».

«Но почему же? - спрашивала она себя.- Юлиуш считается богатейшим человеком в округе, и он как-никак состоит с нами в родстве».

Как мы видим, прелестная графиня холодно и равнодушно размышляла об обоих молодых людях, которых посчитала, верно, своими поклонниками, и даже неясно было, которому из них она отдает предпочтение.

Ей нравилась внешность Юлиуша и веселый нрав Августа. Вознесенного из ничтожества владельца миллионного состояния окутывало в ее глазах романтическое очарование, в пользу Августа говорили титул и происхождение...

Безотчетной глубокой симпатии, стихийно возникшей склонности Евгения не чувствовала ни к тому, ни к другому. Молодая привлекательная девушка была натурой скорее рационалистичной, такие не разгораются от первой искры, не поддаются чувству с первого же взгляда и не следуют слепо за первым движением сердца.

Молодая графиня была способна любить, любить страстно и постоянно, но чтобы разжечь в ее сердце любовь, нужны были более сильные впечатления или большая зрелость чувств.

Молодой графине было всего семнадцать лет, и ее веселый, капризный и ветреный нрав до сих пор охранял ее от тех приступов неопределенной тоски, безотчетной меланхолии, которым в эти годы подвержены девичьи сердца и умы, что, по мнению психологов и патологов, является лишь признаком чувственной зрелости или иначе, потребности любви.

Если милое личико молодой графини по временам и омрачалось, то разве только из-за того, что неожиданная перемена погоды мешала задуманному и горячо желанному визиту или забаве, или когда плохо сидело новое роскошное платье, увядал любимый цветок и тому подобное.

Также и нынешнее раздумье в очень малой степени затрагивало сердце молодой графини. Она без малейшего сожаления рассталась со своими мыслями, как только вернулась ее компаньонка с новыми журналами в руках…

Евгения улыбнулась и протянула к ним руку.

- Графиня просит вас к себе,- сказала компаньонка.

Евгения легко вскочила с дивана и, как птичка, понеслась в комнату, где сидели отец и мать.

Евгении почему-то показалось, что у обоих на лицах какое-то странное выражение.

- Вы звали меня, мама? - спросила она, входя.

- Oui, mа chère, поговорим немного.

Графиня обратилась к ней с несколькими незначительными вопросами, потом, обменявшись с мужем заговорщицким взглядом и проницательно взглянув на дочку, спросила:

- Скажи, душечка, как тебе нравится наш родственник, наш молодой сосед?

Евгения слегка покраснела и широко открыла глаза.

- О ком вы говорите, мама?

- De monsieur Jules.

Евгения пожала плечами.

- Так как же? - спросил отец.

- Гм,- процедила молодая девушка, не понимая, что означает этот вопрос.

- Итак?

- Il est bjen! Порядочный человек… - ответила она с комической важностью.

Графиня невольно улыбнулась.

Граф недовольно пошевелился в кресле и, не в силах сдержать своего нетерпения, быстро произнес:

- Эжени, ты уже не ребенок, и скоро настанет время, когда тебе надо будет выйти замуж.

- Oui, ma chère,- подтвердила графиня.

Девушка покраснела, как вишня и, опустив глаза, ответила что-то невразумительное.

Граф снова заговорил: