Зов красной звезды. Писатель - Бэалю Гырма

душа живет чаяниями народа, его радостями и заботами. Я мучаюсь оттого, что мне не хватает слов, чтобы рассказать о судьбе человека в этом мире, его радостях и страданиях, рассказать о том, что жизнь не бессмысленна и не суетна. Человек должен быть счастливым, должен изменить мир. Он рожден для того, чтобы быть победителем, а не побежденным. Мне нужны такие слова, которые бы вселили светлые надежды в моего современника. Человек — это тема моих произведений, а слова — орудие, которым я работаю. Слова — дивные жемчужины, но мы не всегда с ними бережны. Может, в этом ты видишь мой идеализм?

— Да нет же, Сирак.

— Тогда что ты имеешь в виду?

— Я же сказал, если я буду писать откровенно о всех перегибах и ошибках, цензура меня не пропустит.

— Какое тебе до этого дело? Твой долг писателя состоит в том, чтобы писать.

— А разве писатель не должен хотеть, чтобы его читали? Какой тогда смысл в том, что он пишет? Это уже не писатель, а писарь. Если я пишу, я хочу, чтобы меня читали. И ради этого в чем-то себя сдерживаю. Такова жизнь… — закончил Искандер.

Сирак устроился поудобнее.

— Каждый писатель желает, чтобы его читали. Но это не может быть его главной целью. Наипервейшая его задача — быть правдивым в своем творчестве. Именно потому я и ошибся со своей первой книгой. Мною руководило желание напечататься, встать в один ряд с известными писателями, завоевать популярность. И сейчас я очень сожалею об этом.

Искандер смотрел в окно. Надежды его рассеялись, подобно туману в ветреную погоду. А он-то мечтал, как через месяц-другой выйдет книга с его именем на обложке. Он всем сердцем ненавидел Сирака.

— Для чего ты пишешь? — спросил Сирак, не отрывая от Искандера внимательного взгляда. — Какая у тебя цель?

— Я люблю писать.

— Но этого недостаточно. Литература имеет особое предназначение. Ты не сердись, послушай. Главное для каждого писателя — это человек. Ты согласен? Если да, то идем дальше. Как мы видим человека — в этом суть вопроса. Каков смысл жизни? Может, это западня, которая уготована человеку помимо его воли, с рождения? Является ли человек жалким существом, судьба которого предопределена? Или он сам строит свою жизнь, изменяет окружающий мир, сам распоряжается своей судьбой? Таковы две противоположные позиции. Третьей быть не может. Писатель должен разделять одну из них. Для того чтобы писать, мало взять перо и бумагу. Писатель должен видеть общее и частное в жизни и обязательно внести в нее что-то новое, свое. А для этого одних способностей недостаточно. Писателю нужны всесторонние знания. Он должен изучать жизнь, больше узнавать людей, их судьбы, взгляды. Писателем может быть лишь человек, имеющий доброе сердце и богатую душу. Писатель должен обладать способностью анализировать явления, сравнивать, уметь видеть противоположности. Лишь тогда он сможет отобразить действительность и красоту, отобразить жизнь такой, как она есть, не оглядываясь на других и не опасаясь, что его неправильно поймут. Нет более сложной и интересной задачи, чем постигать истину. Поэтому правдивый писатель, имея друзей, не всегда имеет поклонников.

Искандер опять поправил зубы и обратился к Сираку:

— Что же ты советуешь мне делать?

— Разобраться в себе и продолжить…

— Что? Эту же книгу? После двух лет работы?

— Над своей я работаю уже три года и, может, проработаю еще три…

— Я ни за что к ней не вернусь! — Искандер вскочил со стула.

— Я бы на твоем месте попытался. Тема интересная. И способности у тебя есть. Мы не должны терять надежды.

Искандер опять молча уставился в окно. Потом, повернувшись к Сираку, сказал:

— Желаю тебе долгих лет жизни, спасибо за все. С сегодняшнего дня я не писатель. Писатель Искандер умер. — Он ударил себя в грудь. Пот катил с него градом. — Его больше нет! — Мучительно захрипев, Искандер схватил со стола рукопись и начал рвать ее на мелкие кусочки…

ГЛАВА 10

— Что с тобой? — спросила Себле, как только Сирак открыл дверь.

Он попытался улыбнуться, но не смог. К ней он пришел не в силах справиться с собой после тяжелого разговора с Искандером.

— Ты выглядишь больным. Что случилось?

Он придвинул стул, сел около нее и стал рассказывать:

— Я чувствую себя так, будто погубил живую душу. И теперь раскаиваюсь, но… Мне кажется, я убил в Искандере писателя…

— Если он не хочет знать о себе правду, тем хуже для него. Чем ты можешь ему помочь? — сказала Себле, поправляя букет роз на столе.

Сирак взглянул на розы, потом на ее губы.

— Никто не хочет знать о себе правду… Но зачем быть мухой, которая лезет в сметану? Зачем вмешиваться в чужие дела? Какой прок от того, что я ему высказал? Уничтожил его — и все. Человек, потерявший надежду, живой мертвец. Каждому из нас надо на что-то надеяться. Иначе жить невозможно.

Сирак рассматривал волосы Себле. Они, как всегда, спадали на лоб. «А что, если бы она изменила прическу?» — подумал вдруг Сирак, отвлекшись от своих переживаний.

— Может, он обдумает твои советы. Напрасно ты так волнуешься. — Себле взглянула Сираку в глаза.

— Если бы ты видела, с каким остервенением он изорвал рукопись, ты бы так не говорила. Точно с ума сошел.

— Думаешь, он может над собой что-то сделать?

Эта мысль не приходила ему в голову, и вопрос Себле его ошеломил.

— А тебе кажется, что такое возможно? Я и не подумал об этом. Он очень одинокий человек, насколько я знаю. Иных радостей, кроме книг и вкусной еды, в его жизни нет. Если бы ты видела, как он ест! Тщательно, со смаком пережевывает каждый кусочек. Может сидеть за столом часами! И очень раздражается, когда кто-то быстро ест. Однажды он пригласил меня пообедать в итальянский ресторан на улице Черчилля. Рядом с нами, за соседним столиком, какой-то человек заказал спагетти. Он мгновенно накручивал их на вилку и тут же проглатывал. Искандер не мог этого выдержать. Встал, подошел к нему и спросил: «Куда так торопишься, брат мой?» Человек поднял глаза от тарелки. Он даже вспотел от спешки. Рот его был набит. Он растерянно смотрел на Искандера. А у того в глазах горела ненависть. «Я про то, как ты ешь!» — сказал он. Человек разозлился: «Тебя это не касается». А Искандер знай гнет свое: «Видеть не могу, когда так едят, у меня весь аппетит пропадает».

Я испугался, что торопыга затеет ссору, но он, облизнувшись, ответил с улыбкой: «Чтобы твой аппетит не пропал, отвернись. Ты ведь пришел сюда обедать,