Темный Луч. Часть 5 - Эдриенн Вудс

Щебет и перешептывания СМИ вышли из-под контроля, и я заговорил громче:

— И закон дракона всегда имеет большее значение, чем любой другой закон в мире. Может, я и не вырос на процессе Бориша, но я знаю драконий закон!

Король кивнул, и вид у него был такой, словно его вот-вот стошнит.

Адвокат заговорил снова:

— Мой король, если бы я мог кое-что сказать…

— Я услышал от тебя достаточно. Я не могу быть судьей на этом процессе.

— Мой король, пожалуйста, — взмолился я.

— Я отложу рассмотрение дела до трех часов дня сегодня.

Он кивнул охранникам, и затем они увели четверых, чьи имена я назвал.

— Калеб. Он будет судить справедливо, Блейк, — сказал Эмануэль.

— Ты этого не знаешь.

Это вывело меня из себя, и мне захотелось высказать Альберту все, что я думаю. Он никогда не был рядом со своей дочерью из-за лиан, и теперь, когда она нуждалась в нем больше всего, его все еще не было рядом.

Я замер, услышав шум, который происходил в его кабинете.

Крики срывались с его губ, и мой отец пытался успокоить его.

— Это процесс Бориша, Блейк. — Голос Эмануэля раздался у меня за спиной. — Я забыл, что это против правил — быть судьей, когда истцом является кто-то близкий. Я знаю, ты слышишь, что там происходит. Дело не в том, что он не хотел выносить им приговор. Они могли бы выйти на свободу, если бы он это сделал.

До меня наконец дошло, о чем он говорил.

— Поверь мне, когда я говорю, что Калеб — твой лучший выбор из-за прошлого. Он никогда не уделял Елене ни грамма своего времени. Или тебе. Он справедлив.

Мой гнев и дурное настроение отступили.

— Итак, мы возвращаемся в три часа.

— Я постараюсь получить больше свидетельских показаний. Чарльз должен быть здесь.

— Почему его нет?

— Не знаю.

— Выясни.

Он кивнул и ушел.

Я изменил свой курс и вернулся в комнату Елены.

Энни уже ждала в комнате. Она встала и, заливаясь слезами, направилась ко мне.

— Я горжусь тобой, Анук.

— Мне на них насрать, Блейк. Я забочусь о тебе.

— Знаю, но я не святой, Энни. Поверь мне, я натворил в своей жизни много гадостей.

— Продолжай это повторять, приведи пример?

— Твоя мать тебе не говорила?

— Она сказала, что это в прошлом.

— Так и есть, но это часть меня, и так будет всегда. Я все еще тот Блейк, которым мне нужно было быть.

— Тогда расскажи мне, чтобы я знала, что с тобой все будет в порядке, пожалуйста?

— И что потом, ты уставишься на меня, как на чудовище, как на Уилла и Сеймора?

Ее лицо вытянулось, ноздри раздулись.

— Ты насиловал женщин!

— Нет, обычно я снимал с них трусики.

Она закрыла глаза, и ярость на ее лице растаяла.

— Поверь мне, я бы не подумала, что ты — чудовище.

— Ладно, это было плохо, Энни, порочно.

— Я выросла в Итане, Блейк. Поверь мне, мое плохое и твое зло — совершенно разные вещи.

Я кивнул, и мы поудобнее устроились на кровати, прямо рядом с Еленой.

Я рассказал ей все о своей жизни, когда наступила тьма, и я не упустил ни единой детали.

Стук в дверь прервал мой рассказ, и вошел Эмануэль.

— Сейчас половина третьего. Я нашел Чарльза. Он сказал, что получил неверную информацию о Сейморе и следе Билли. Он не знал, что процесс сегодня, но сейчас он здесь.

— Думаешь, за этим стоял Сеймор?

— Легко, поскольку он знал, что фермеры — единственные, кто может свидетельствовать против него.

Я встал, и Энни схватила меня за руку.

— Мы еще не закончили этот разговор, Блейк?

Я кивнул, и, к моему удивлению, она пошла со мной.

Она взяла меня под руку и просто положила голову мне на бицепс, пока мы шли.

Она все еще чувствовала себя со мной в безопасности, что говорило мне о том, что она очень похожа на Елену. Каким бы плохим ни было мое дерьмо, она никогда меня не оттолкнет.

— 29~

Когда мы вошли в здание, где проходил судебный процесс, король Альберт и мой отец сидели рядом с представителями прессы. Мы с Эмануэлем подошли к ним и сели рядом. Энни нашла Чарльза, Маркуса, Люка и Оливию. Они все были здесь, чтобы дать показания от имени Максин и Ники. Джесс здесь не было.

— Здесь много людей, которые могут свидетельствовать против них, — прошептал я за спиной отца.

Он медленно повернул голову ко мне.

— Где они были сегодня утром?

— Чарльз сказал, что, по словам Эмануэля, им предоставили неверную информацию, когда должен был состояться его розыск.

— Ну, теперь он здесь.

Затем король Альберт встал.

— Ал, — заговорил мой отец, но он проигнорировал его. Король все еще ходил, опираясь на трость, но он становился сильнее.

Журналисты следили за ним своими камерами, когда он подошел к Чарльзу и его семье.

— Мой король. — Чарльз встал перед королем Альбертом.

Король Альберт покачал головой и положил руку ему на плечо.

— От всего сердца я благодарю тебя за доброту, которую ты проявил к моей дочери. — Слеза скатилась по его щеке, когда он заговорил с Чарльзом.

Чарльз улыбнулся и покачал головой.

— Было легко проявить к ней такую доброту. Она порядочная леди и унаследовала боевой дух своих родителей, а также их сострадание.

Король улыбнулся.

— Мы должны добиться для нее справедливости. Знаю, что судебные процессы Бориша — это неправильный способ разобраться во всем…

— Не надо. Я вырос, слушая истории