Цитадель: дочь света - Марианна Красовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вам нехорошо, госпожа? — с беспокойством спросил оборотень, хватая меня за локти.
Я что-то прохрипела в ответ.
Почти на весу он дотащил меня до небольшой комнатушки с маленьким окном под самым потолком, усадил в кресло, сунул под нос какую-то ужасную гадость, от запаха которой я так сильно закашлялась, что меня вывернуло наизнанку. Предусмотрительный Арман подставил фарфоровый сосуд. Я вся была в холодном липком поту. Мне реально было плохо — кажется, первый раз в жизни. Меня рвало желчью (наверное, я не разглядывала), бил озноб, в глазах плясали искорки. Я пластом лежала на постели, поднимая голову только чтобы в очередной раз сделать попытку опустошения желудка. Меня уже не рвало — нечем.
— Я не понимаю, — изумленно качал головой фашист, которого немедленно вызвал Арман. — Первый раз вижу, чтобы эльф был в таком состоянии. Разве что орки опоили её отравой! Если это так, им конец.
Он яростно сжал руку в кулак (в алой перчатке).
— Нужен врач.
— У нас нет врача, господин, — испуганно сказал Арман. — Здесь некому болеть.
— Есть один, — кисло усмехнулся темный властелин.
Врач! Да! Здесь есть врач! Пусть он придет, и я лично вырву ему его черное лживое сердце.
Его позвали. Он заглянул в мои безумные вытаращенные глаза, пощупал пульс, пытался заглянуть в рот. Я вырывалась и рычала, целясь ногтями в его глаза. Мер-р-рзавец!
— Нервный срыв, — хладнокровно поставил диагноз «врач». — Ну надо же… Надо успокоительное. Можно просто вырубить её, организм крепкий, сам восстановится. Или связать.
— Мы же не изверги, друг мой, — лицемерно возразил фашист, хихикнув. — Девочка переутомилась, да и неудивительно.
— Я бы еще сказал, что у неё что-то с сердцем, — кивнул врач. — Колотится как сумасшедшее, пульс не стабилен, общая слабость, расширенные зрачки, холодные руки… Предынфарктное состояние.
Снова здорово! Еще одного инфаркта мне не хватало!
— У меня есть сонное зелье, — предложил старик.
— Годится!
Старик вышел, а я сфокусировала свой взгляд на лице предателя.
— Мразь, — выдавила я из себя.
— Успокойся, — прикрикнул на меня он.
Я зарычала, и тут же получила смачную оплеуху. В голове и правда немного прояснилось. Да что же это такое! Все меня бьют, и все по лицу!
— Что с тобой? — спросил он. — У эльфов не бывает инфарктов.
— А что, по-твоему, такое разбитое сердце? — почти мирно спросила я.
— Тебе сказали?
— Да.
— Давно ты такая? Ты спала последний раз когда?
— Не помню… Давно…
Он смачно и с удовольствием выругался и принялся расхаживать по комнате.
Наконец старик разорвал это тягостное молчание, принеся бутыль с чем-то красным.
— О, багряница! — понюхал содержимое врач.
— С настойкой сонной одури, — кивнул старый эльф.
Я стиснула зубы — им не удастся опоить меня.
Увы — он держал мою голову, навалившись на меня всем телом, а прислужник-оборотень щедро поливал мое лицо винищем. На губах был металлический вкус виноградного сока и крови, недаром в христианстве именно виноградное вино используют на святом причастии! В глазах потемнело — то ли от зелья, то ли от недостатка кислорода, и я отрубилась.
Твою дивизию!
Я рывком села на кровати. Вот это сон! Однако что именно мне приснилось — что меня похитили орки или что я перенеслась в другой мир?
Он сидел на стуле возле моей кровати. Господи, для чего ты оставил меня в живых? Я не хочу!
— Ты! — прошипела я.
— Я, — согласился он.
Разговор явно зашел в тупик.
— Я думала, тебя убили.
— Ты ошибалась.
Вот и поговорили. Еще разик.
— Почему?
— Я хочу жить, — доверительно сообщил он. — И жить не в нищете и подчинении кому-то, а быть богатым и уважаемым. Ну или хотя бы богатым.
— После всего?
— А что такого? Я разве что-то сделал?
— Ты, мать твою, предатель! Этот фашист убил всех, всех! Из-за него убили Павла, и Аарона, и Иаира, и Оскара!
— И еще Сергея, и Ангелину, и Мариэль, и еще замечательного парня — судью, который начал задавать неудобные вопросы, и не в меру шустрого вервольфа…
Я прикрыла глаза.
— И Нику?
— Веронику? Веронику нет… Пока нет.
— Пошел вон.
— Какие мы чувствительные! — усмехнулся он.
— Пошел! Вон! — закричала я. — Убийца!
— Я думал, ты умнее, — покачал головой он.
Я закусила губу.
— Ты прав, — неожиданно спокойно сказала я. — Я тоже хочу жить. Кричать и плакать уже поздно.
Он поглядел на меня озадаченно.
— Я хочу есть, — с трудом поднялась на ноги я.
— Еще бы, — согласился он. — Ты проспала почти четыре дня. Эй, ты! Джорджио Армани! Еду госпоже! Чего-нибудь легонького — супчика или овощного пюре. И побольше чая.
Ешкин кот, Арман, оказывается, все это время был здесь! Он покорно склонился, тенью выскользнул за дверь.
А еще здесь воняет! Устроили мне газовую камеру! О, да это от меня пахнет!
— И ванну госпоже, — крикнула я вслед оборотню.
— Ванна — это уже придурь, — сообщили мне. — Тут везде души понатыканы. Дожди в этой местности идут почти постоянно. Вода собирается в цистерны и греется на солнце. Экологически чистая, между прочим. Это вам не кислотные дожди Подмосковья.
— Да неужели? — сказала я, потому что надо было что-то сказать. — Ты уберешься или нет?
— Уже ухожу, — мурлыкнул он.
Чудненько! Хотя, конечно, ничего чудесного тут нет, но душ! И откуда силы взялись!
Бодрой рысью я проскакала через комнату. За одним гобеленовым ковром, изображавшим полуголую деву верхом на единороге (впрочем, изображение было довольно примитивным) был туалет типа «дыра в полу», а за другим (рыцарь с мечом рядом с головой дракона — и море кровищи) — все же душ. Я так предполагаю. Во всяком случае, когда я дернула за веревочку, полилась вялая струйка чуть теплой воды. Но мы не гордые. Скинув заскорузлую от пота и бле… простите, рвотных масс, одежду, я встала под эту струйку и дернула веревочку посильней. Ну что можно сказать, помылась я быстро. Практически мгновенно. Видимо, я сорвала какой-то клапан, потому что на меня обрушился прямо таки водопад. По моим ощущениям — пара сотен бочек. Меня буквально распластало по полу. Захлебываясь и кашляя, я на четвереньках выбралась из «душа».
