История отечественной философии XI-XX веков - Борис Емельянов

Добролюбов боролся не только против идеализма, но и против вульгарного, «грубого» материализма. «Нам кажутся смешны и жалки, – писал, он, – невежественные претензии грубого материализма, который унижает высокое значение духовной стороны человека, стараясь доказать, будто душа человека состоит из какой-то тончайшей материи. Нелепость подобных умствований так давно и так неопровержимо доказана, они так прямо противоречат результатам самих естественных наук, что в настоящее время только разве человек самый отсталый и невежественный может еще не презирать подобных материалистических умствований»795.

Материалистически решая вторую сторону основного вопроса философии, Добролюбов дает достойную отповедь агностицизму. Хотя знания человека и носят относительный характер, развитие и прогресс науки доказывает, что человек в состоянии познать окружающий его мир. При этом русский мыслитель справедливо объясняет познание через воздействие внешнего мира на органы чувств человека, через отражение. Он пишет:

«Мы чувствуем, что на нас повсюду действует что-то от нас отличное, внешнее, словом – не я. Отсюда мы заключаем, что, кроме нас, существует еще нечто, потому что иначе мы не могли бы ощущать никакого внешнего действия на наше я. Отсюда следует, что бытие предметов сознается нами потому только, что они на нас действуют и что, следовательно, нет возможности представить предмет без действия»796.

В разработке вопросов гносеологии Добролюбов большое внимание уделял «живой правде» – практике. Для революционного демократа практическая деятельность, основанная на познании сущности явлений, ценилась выше пустопорожнего философствования: «Мы обыкновенно философствуем для препровождения времени, иногда для пищеварения и большею частью о предметах, до которых нам дела нет и которых мы никоим образом изменить не в состоянии, да и не намерены. Крестьянину вовсе не до умственной роскоши, он человек рабочий, он задумывается над тем, что может иметь отношение к его жизни, и задумывается именно для того, чтобы в душе своей найти основание для практической деятельности»797.

Продолжая эстетические традиции Белинского и Чернышевского, он углубляет материалистические идеи о связи реалистического искусства с действительностью. «Мы постоянно выражали убеждение, – пишет Добролюбов, – что литература служит отражением жизни, а не жизнь слагается по литературным программам… Литература постоянно отражает те идеи, которые бродят в обществе, и больший или меньший успех писателя может служить меркою того, насколько он умел в себе выразить общественные интересы и стремления»798.

«Новое поколение», «молодые штурманы будущей бури», к которым принадлежал и Добролюбов, посвятили свою жизнь народу, его освобождению.

К ним же принадлежал и Дмитрий Иванович Писарев. Д. И. Писарев родился 14 октября 1840 г. в дворянской семье в селе Знаменское Елецкого уезда Орловской губернии. Получил блестящее домашнее образование; в четыре года читал на русском и французском языках, в десять лет в подлиннике читал «Историю тридцатилетней войны» Ф. Шиллера. В 1856 г. окончил с серебряной медалью Петербургскую гимназию и поступил на историкофилологический факультет Петербургского университета. Под руководством известного историка литературы профессора М. И. Сухомлинова Писарев переводит брошюру Штейнталя «Языкознание Вильгельма Гумбольдта и философия Гегеля», а затем пишет на ее основе статью для студенческого сборника. Эта работа о немецком философе и филологе знаменует собой начало интеллектуальной биографии Писарева, начало его интереса к проблемам истории и личности, свободы и исторического прогресса. «Как бы непривычно это ни звучало, именно “мир Гумбольдта” был в сущности первым образователем духовного “мира Писарева”. Это во многом предопределило тот просветительский гуманизм, которым окрашено все последующее творчество русского мыслителя»799.

На последнем курсе университета он пишет диссертацию, посвятив ее анализу философии Аполлона Тианского. Работа Писарева имеет подзаголовок «Агония древнего римского общества в его политическом, нравственном и религиозном состоянии», что в полной мере раскрывает намерение автора показать влияние философии видного представителя пифагорейской школы на общественную жизнь римского государства. Но не только Аполлоний Тианский, но и Платон, Эпикур, Зенон являются объектом исследования. Ученый совет в 1861 г. присудил Д. И. Писареву за эту работу серебряную медаль и степень кандидата наук.

Но карьера ученого не привлекала Писарева. Еще в 1858 г. он стал сотрудником женского журнала «Рассвет», где опубликовал в течение только 1859 г. 108 рецензий на книги по истории, естествознанию, искусству, художественной литературе. С 1861 г. Писарев становится наиболее известным критиком и идейным вдохновителем прогрессивного журнала «Русское слово».

Летом 1862 г. он пишет статью, направленную против барона Ф. И. Фиркса (Шедо-Ферроти), автора клеветнической брошюры о Герцене. Когда цензура запретила ее печатать, Писарев, воспользовавшись подпольной типографией П. Д. Баллода, публикует ее отдельной брошюрой. За это критик был арестован и заключен в Петропавловскую крепость, где пробыл до ноября 1866 г. В июне 1863 г. ему было разрешено писать для «Русского слова». Уже первые работы Писарева, написанные в крепости («Наша университетская наука», «Мысли о русских романах» и особенно «Очерки по истории труда»), показывают, что материалистические и социалистические идеи русского мыслителя значительно углубились. Это поняли и в цензурном комитете. Так, об «Очерках» цензор писал: «хотя… статья написана весьма умеренным тоном, но в ней нельзя не заметить социалистических тенденций. Автор постоянно проводит ту мысль, что в основе всего человеческого общества, как древнего, так и нового, легло присвоение чужого труда, угнетение или эксплуатация слабых и бедных сильными и богатыми и что улучшение можно ждать не от улучшения религиозных или нравственных понятий, а от лучшего понятия людьми их собственных выгод». Подсчитано, что в крепости Писарев написал 2 240 страниц, свои лучшие работы: «Очерки по истории труда», «Реалисты», «Мыслящий пролетариат», «Посмотри!», «Исторические идеи Огюста Конта», «Пушкин и Белинский», «Разрушение эстетики». Большинство работ носило остро полемический характер и преследовало, как правило, одну цель – активизировать общественную мысль.

В феврале 1864 г. публикацией статьи «Цветы невинного юмора», направленной против Салтыкова-Щедрина, он начинает полемику с журналом «Современник». Свою позицию наиболее полно Писарев излагает в программных статьях «Реалисты», «Промахи незрелой мысли», «Сердитое бессилие», «Прогулки по садам российской словесности» и «Разрушение эстетики».

После выхода из Петропавловской крепости он сотрудничает в журнале «Дело», который Г. Е. Благосветлов начал выпускать вместо запрещенного «Русского слова». А весной 1867 г. после размолвки с последним переходит в «Отечественные записки» Н. А. Некрасова.

Летом 1868 г. он уезжает на Рижское взморье, в Дуббельн, в надежде поправить подорванное в крепости здоровье. Ему не было суждено вернуться в Петербург и продолжить начатую работу. Его жизнь трагически оборвалась: 4 июля он утонул при загадочных обстоятельствах.

В известной своей статье-прокламации «Русское правительство под покровительством Шедо-Ферроти» Писарев заявлял, что низвержение царствующей династии Романовых и изменение политического и общественного строя составляет цель и задачу всех честных граждан. Чтобы при современном положении дел не делать революции, надо быть либо совершенно ограниченным, либо подкупленным царствующим злом. Революционно-демократическая идеология, идея народной революции, политический радикализм, непримиримость ко всему старому, отжившему («что должно разбить, то и нужно разбить; что выдержит удар, то годится; что разлетится вдребезги, то хлам»), идея «общей пользы или общечеловеческой солидарности» составляют основу его мировоззрения и позволяют русскому мыслителю во многих существенных моментах выйти в социологии за рамки идеализма.

Непреложной истиной для Писарева было утверждение решающей роли народных масс в истории. Он писал: «…великий глас народа… рано или поздно, всегда оказывается гласом Божьим, то есть определяет своим громко произнесенным приговором течение исторических событий»800. Выступая против человеконенавистнической теории Мальтуса, он считал, что рост народонаселения «составляет непременное условие всякого прогресса»801. В другом месте он утверждал, что «настоящим фундаментом самых великолепных и замысловатых политических зданий всегда и везде является народная масса»802. Отдельная, даже выдающаяся личность является лишь выражением исторической необходимости. «Передовые люди отличаются от массы своих современников именно тем, что прямее, смелее и сознательнее их ставят и решают общие вопросы, вытекающие из данных обстоятельств места и времени»803. Он считал, что «…отдельная личность, какими бы грандиозными силами она ни была одарена, может сделать какое-нибудь прочное дело только тогда, когда она действует заодно с великими общими причинами, то есть с характером, образом мыслей и насущными потребностями данной нации. Когда она действует наперекор этим общим причинам, то ее дело погибает вместе с нею или даже при ее жизни»804.