История отечественной философии XI-XX веков - Борис Емельянов

На аналогичных позициях стоял и Чернышевский. В своих сочинениях «О поземельной собственности», «Критика философских предубеждений против общинного владения» и других он защищал идеи общинного социализма. И Герцен, и Чернышевский считали, что социалистические преобразования возможны «без кровавых средств». «Без сомнения, – писал Герцен, – восстание, открытая борьба – одно из самых могущественных средств революций, но отнюдь не единственное»843. Эту же мысль высказывал и Чернышевский: «В истории слишком часто задача не в том, какой путь самый лучший, а в том, какой путь возможен при данных обстоятельствах»844. К революционному решению социалистических проблем русское крестьянство еще не готово. Как писал Чернышевский, «только еще авангард народа – среднее сословие – уже действует на историческое арене, да и то почти лишь только начинает действовать, а главная масса еще и не принималась за дело, ее густые колонны еще только приближаются к полю исторической деятельности»845. Идеал русской общины увлекал Чернышевского недолго; уже в начале 60-х гг. он начал пропагандировать идею кооперации, а под русским социализмом понимать не крестьянский социализм, а трудовые ассоциации городских трудящихся.

Наконец, еще об одной теоретической находке, повлиявшей на формирование идей народничества, необходимо упомянуть: в своем романе «Что делать?» Чернышевский создал образ новых людей-разночинцев, которые у народников трансформировались в критически мыслящих личностей.

Значительно сложнее определить теоретические источники философии народничества. Кроме несомненного влияния материалистических идей русских революционных демократов – Герцена, Белинского, Чернышевского, Добролюбова, на их философию сильное влияние оказала немецкая классическая философия, особенно философия Гегеля и Фейербаха, позитивистская философия в лице основных ее представителей – Конта, Милля, Спенсера, а также марксистская философия. При этом каждый из идеологов народничества, оформляя свои философские представления, отдавал предпочтение своим философским предшественникам избирательно, чаще всего непохоже на других.

Революционное народничество свою политическую философию наиболее ярко представило в анархизме Бакунина и Кропоткина. Анархизм как отрицание любых форм власти и государственности в России заявлял себя неоднократно в еретических движениях стригольников и нестяжателей, в старообрядчестве и у духоборов, в мятежах и крестьянских войнах. А как общественно-политическая доктрина, политическая философия свое оформление анархизм получил в трудах М. А. Бакунина.

Жизнь, поступки, мировоззрение «апостола анархизма» Михаила Александровича Бакунина сотканы из сплошных противоречий. Их анализ дает калейдоскопическую картину взлетов и падений, крутых поворотов в его взглядах, страстной приверженности и испепеляющей ненависти в отношениях, примеры высокого героизма и подлой клеветы. «Поклонник неограниченной свободы, анархист с момента окончательного сформирования его политических взглядов, он в то же время отличался необычной властностью и диктаторскими стремлениями. Проповедник высоконравственных начал и пламенный борец за человеческое достоинство, он не всегда проявлял особую разборчивость в средствах, и в борьбе с противниками прибегал к таким приемам, против которых резко протестовал, когда они применялись по отношению к нему самому», – писал о М. Бакунине Ю. М. Стеклов846.

М. А. Бакунин родился в старинной дворянской семье 8 (20) мая 1814 г. в Прямухине Тверской губернии. Его мать, Варвара Александровна, принадлежала к широко известному в России роду Муравьевых. Отец, Александр Михайлович, был европейски образованным человеком, дипломатом, профессором философии Падуанского университета. «Оп был деистом, не был атеистом, но был свободомыслящим и находился в сношениях со всеми знаменитостями тогдашней европейской науки и философии. Таким образом, он представлял полный контраст настроению, господствовавшему в тогдашней России847. Уйдя в отставку, А. М. Бакунин посвятил себя воспитанию детей. Старшему из них по дворянским обычаям была определена военная карьера; в 1829 г. четырнадцатилетний М. А. Бакунин поступает с Петербургское артиллерийское училище, после окончания которого в 1833 г. уезжает в глухой военный гарнизон в Литве. Бакунин недолго носил офицерские погоны. Уже в 1835 г., уйдя в отставку, он поселяется в Москве и становится членом кружка Станкевича, с которым познакомился еще в марте того же года, одновременно знакомится с Грановским, его лучшими друзьями становятся Белинский, Герцен и другие. Бакунин с головой уходит в изучение немецкой классической философии. Еще до переезда в Москву он пытается осилить «Критику чистого разума» Канта. В кружке Станкевича в первое время его настольной книгой стали «Наставления к блаженной жизни» Фихте. Работа эта оказала на молодого Бакунина сильное влияние. Фихтеанство было воспринято им как религия, сближающая две стороны человеческого существования – внутреннюю и внешнюю. Спасение человека, его свобода, считает в этот период Бакунин, заключаются в религиозном просветлении, в вечном приближении к «святой гармонии мира».

Данью увлечению Бакунина идеями немецкого философа был его перевод сочинения Фихте «Несколько лекций о призвании ученого» (Телескоп, 1836).

С 1837 по 1840 г. он интенсивно изучает философию Гегеля. Шесть раз Бакунин конспектирует первую главу «Феноменологии духа», начал читать главы из «Энциклопедии», лекции по философии религии. Архивные документы свидетельствуют, что только последние он дочитал до конца. В этот период Бакунин с особой страстью фетишизирует понятие «действительность». Он считает, что «примирение с действительностью во всех отношениях и во всех сферах жизни есть великая задача нашего времени»848.

В предисловии к переведенным им «Гимназическим речам» Гегеля (Московский наблюдатель, 1839, № 3) и в статье «О философии» (1-я часть была напечатана в «Отечественных записках» в 1840 г.; 2-я часть – лишь в 1934 г. в его «Собрании сочинений и писем») Бакунин, заявляя себя идеалистом-гегельянцем, ставит и решает большое количество проблем: о значении и возможности философии как науки, о роли диалектики в познании, о соотношении частнонаучного и философского знания и т. п. Скрупулезное исследование философских взглядов молодого Бакунина, предпринятое в последнее время историками философии, позволяет сделать вывод о совпадении круга философских проблем, способа их решения и общей диалектической устремленности М. А. Бакунина и А. И. Герцена, опубликовавшего несколько лет спустя в тех же «Отечественных записках» две серии статей («Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении природы»)849.

В середине 1840 г. Бакунин уезжает из России в Берлин, чтобы там углубить знания гегелевской философии. Имеются свидетельства, что он предполагал посвятить себя науке. В письме к родителям незадолго до отъезда Бакунин пишет: «Я не могу, я не в силах оторваться от науки. Нисколько не выдавая моей неограниченной привязанности к ней за добродетель или за достоинство, я вам говорю просто, что без нее жизнь для меня не имеет никакого значения, что, оторвавшись от нее, я оторвусь от единственного источника своей нравственной и духовной жизни и утрачу все, что во мне есть силы жизни и веры в жизнь»850.

А позже в «Исповеди» он писал, что в Германии в философию погрузился «исключительно, почти до сумасшествия, и день и ночь ничего другого не видя, кроме категорий Гегеля»851.

В Берлине М. Бакунин с увлечением изучает политическую экономию, историю, физику, но прежде всего философию. Слушает лекции Вердера, знакомится с Шеллингом. После знакомства с левогегельяцами, в том числе с их лидером А. Руге, Бакунин переходит на радикальные, революционно-демократические позиции. Он уже под другим углом зрения смотрит на гегелевскую философию. В ней его привлекает прежде всего идея революционного отрицания. Позже он вспоминал, что «партия так называемых революционных гегельянцев оказалась последовательнее самого Гегеля и несравненно смелее его; она сорвала с его учения консервативную маску и представила во всей наготе беспощадное отрицание, составляющее его настоящую суть»852.

Радикализация мировоззрения этого периода жизни М. А. Бакунина нашла отражение в известном афоризме: «Страсть к разрушению есть вместе с тем и творческая страсть!»853, которым он закончил свою статью «Реакция в Германии», опубликованную в 1842 г. под псевдонимом Жюль Элизар в журнале А. Руге «Немецкие ежегодники».