Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница - Терри Гудкайнд

Первый уже опять был на ногах. Тот, который получил цепью по лицу, всё ещё корчился на земле. Другой отдыхивался, прижимаясь рукой посередине, перекатился на ноги и жаждал мщения. Четвёртый и пятый зашли с обеих сторон.

Двоим битым не терпелось присоединиться к драке. И вот уже вчетвером они ринулись одновременно. Чересчур много рук одновременно пытались схватить цепь Ричарда, чтобы ему удалось помешать поймать её.

Когда он попытался отхлестнуть цепь подальше от их досягаемости, один из них прыгнул и сумел крепко ухватиться за цепь обеими руками.

Ричард крутанулся и своей ногой подкосил одного из оставшихся за ноги. Тот грузно приземлился на плечо. Двое других схватились за цепь и, рыкнув от чрезвычайной натуги, дернули её назад. Слабая цепь мгновенно туго натянулась.

Почувствовав внезапный толчок и не позволяя себя разорвать, Ричард кинулся вперёд, опрокидываясь лицом. Боль от удушья в горле была настолько жестокой, что с секунду он думал, что железный ошейник, мог сломать его трахею.

Воспользовавшись заминкой Ричарда, пока он боролся с собственным чувством паники, один из нападавших пнул по рёбрам. Ему показалось, что от удара сломалось ребро. Ричард попробовал подальше откатиться от них, но они снова дёрнули цепь с другой стороны, выворачивая ошейник на другую сторону. Железо обжигало, вонзаясь в кожу.

Охранники оставались неподалёку, наблюдая за ними. Они никак не стремились вмешаться. В конце концов, они были на стороне команды императора.

Когда цепь уже туго натянулась, Ричард схватился за неё, встал на колени и попытался сдержать натяжение и не дать нападавшим переломить цепью и ошейником его шею. Трое из них мощно потянули. Им удалось повалить Ричарда на спину.

На его лицо устремился сапог. Ричард увернул голову как раз вовремя. Полетела пыль и грязь. Кулаки и сапоги устремились к нему со всех сторон.

Удерживая цепь одной рукой, Ричард воспользовался другой, чтобы врезать в одного из них. Он блокировал удар от другого и локтем ткнул в бедро третьему, на какое-то мгновение заставляя его опуститься на колено.

И всё же, с какой бы скоростью он не отбивал их удары, они продолжали сыпаться градом. Поскольку нападавшие не ослабляли натяжение цепи, у него не было достаточной манёвренности, да и он не мог осмелиться выпустить цепь совсем.

Ричард всецело погрузил себя в оборону приседая, защищая себя посредине, оставляя себя настолько наименьшей мишенью, насколько он мог, пытаясь получить максимальное управление цепью, насколько он мог.

Один из них заносит руку и устремляет её в удар. Ричард отпускает цепь и использует левое предплечье, чтобы отклонить удар. В то же самое время он проникает внутрь области защиты человека и таранит локтём в челюсть нападавшего и проламывает силой его кость. Человек отшатывается назад.

Теперь, имея послабление в цепи, Ричард увернулся от удара и пнул сбоку в колено человека.

Удар был достаточно сокрушительным, чтобы вынудить того заорать от боли и чтобы тот начал отхрамывать назад в попытке уйти от опасности, но Ричард мгновенно воспользовался возможностью пнуть вбок другого коленом, чтобы тот затем подкосился с ног.

Как только тот повалился, рухнув на землю, Ричард заехал своим коленом в лицо человека.

Когда налетал другой удар, Ричард увернулся влево и схватил запястье человека. Железным захватом удерживая запястье, он сильно ударил пятой своей левой руки в заднюю часть локтя человека. Сустав хрустнул. Человек заорал, когда потянул прочь свою переломанную руку.

Налетал другой удар. Ричард отклонил его в сторону мимо своего лица, и когда тот занёс быстрый удар другой рукой, Ричард отогнул руку в противоположном направлении поверх другой руки нападавшего.

Скрестив руки человека и передавливая в локтях, чтобы не дать ни малейшего шанса на высвобождение, Ричард использовал изогнутые руки, как рычаги, и перекувыркнул громилу.

Даже несмотря на те победы, что уже были на его счету, ему всё же было трудно отбиваться, ведь цепь сильно сковывала его движения. И, тем не менее, он понимал, что, невзирая на трудности, ему не остаётся ничего иного, как решать, что ему нужно сделать, а чего и нет.

Была и ещё одна незадача для Ричарда при борьбе с мужчинами — он не осмеливался воспользоваться теми приёмами, которые ему не терпелось применить.

Если он убьёт хоть кого-нибудь из этих игроков императора, то, по всей вероятности, это послужит оправданием Джеганю вынести решение о казни, якобы за убийство его игроков.

Конечно, Джегань едва ли нуждался в оправданиях, если ему захочется казнить, но команда Ричарда успела прославиться и если бы Ричард был казнён, то солдаты в лагере начали бы подозревать, что Джегань сделал это, поскольку знал, что его команда не сможет победить команду Ричарда.

Ричард, конечно, сомневался, что Джегань особо беспокоился по этому поводу, но убийство пришлось бы ему на руку.

Если бы ключевой коммандера Карга был мёртв, то Джеганю не пришлось бы беспокоиться по поводу проигрыша Никки. Команда Джеганя была грозной, и имела весьма хорошие шансы на победу, но без Ричарда, как ключевого, без всяких сомнений, команда императора окажется победившей стороной.

В то же время, Джегань мог и не утруждать себя беспокойством о казни Ричарда. Игроков его команды переполняла решимость и самим справиться с этой задачей. Они бы не понесли никакого наказания, убей они в драке Ричарда.

Любой, какой бы властью он не был наделён, за исключением коммандера Карга, хотя пожалуй даже и он, подумал Ричард — никто не посмеет раздуть проблему из-за того, что пленник был убит в драке.

Постоянно кто-то умирал в лагере во время драк. Такие поединки были достаточно рядовым событием и, насколько знал Ричард, за это редко наказывались. Это событие было бы выдано всего лишь, как спор, который плохо закончился.

Но, тем не менее, самое страшное заключалось в том, что если Ричарда убьют, то тогда у Кэлен не останется ни единого шанса. Она бы навсегда осталась во власти заклинания Огненной Цепи, и жила бы, как призрак своего прошлого.

Лишь эта мысль наполнила сражение Ричарда яростью, пусть даже он был обременён ограничением не совершить убийства. Сдерживать удары было вовсе нелегко при таком накале сражения за свою собственную жизнь, и Ричарду доставалось почти такое количество ударов, какое и он, в свою очередь, наносил.

Когда один из напавших снова замахнулся, Ричард схватил того за руку. Крякнув от усилий, он нырнул под вытянутую руку, вывернул её вокруг, и через сальто повалил врага на землю.