Проклятие Шалиона - Лоис МакМастер Буджолд

за пределами Загосура. Компания вышла весьма многолюдная – вместе со слугами оказалось около дюжины верховых, да еще и багаж на дюжине мулов, плюс пять тщательно подобранных по цвету ибранских пони – подарок невесте Бергона; в пределах сочиненной ди Тагиллем легенды об ибранских купцах этим пони отводилась роль сменных лошадей.

Выехали они радостные, воодушевленные благородством и значимостью цели, которую преследовали. Бергон был серьезен и вдумчив, что понравилось Кэсерилу, которому поначалу казалось, что он ведет за собой компанию детей, ведет навстречу немалым опасностям. Но, по крайней мере если иметь в виду Бергона, они движутся отнюдь не вслепую. Что было гораздо лучше того, что Боги сделали для него, Кэсерила. Что его беспокоило помимо прочего, так это подозрение – а не играет ли с ним проклятие злую шутку, и не приведут ли их действия к новой войне. В конце концов, ди Джиронал не всегда был таким испорченным злодеем!

Скорость их движения была ограничена скоростью самого медленного вьючного мула, а потому Кэсерил не испытывал тех неудобств, что сопровождали его по дороге в Загосур. На то, чтобы добраться до подножья Зубов Бастарда, им потребовалось четыре дня. Там, на одном из постоялых дворов, Кэсерила ждало еще одно письмо от Изелль, написанное через две недели после того, как он покинул Кардегосс. Она писала, что Тейдес был похоронен с надлежащими почестями, что ее план на время остаться в Валенде, с горюющими матерью и бабушкой, сработал. Ди Джиронал вынужден был вернуться в Кардегосс из-за новостей об ухудшающемся здоровье Орико. К сожалению, помимо шпионок-женщин, он оставил в Валенде некое количество солдат – защитить, в случае чего, наследницу шалионского престола. Я думаю, что мне с ними делать, писала Изелль. В пакет Изелль также положила личное письмо к Бергону, которое Кэсерил отдал принцу нераспечатанным. Бергон не стал рассказывать Кэсерилу о содержании письма, но, сидя в душной комнате постоялого двора и расшифровывая письмо с помощью Ордола, периодически улыбался.

В пакете находилось и письмо от провинкары, весьма ободряющего характера. Она писала, что Изелль получила обещания в поддержке от своего дяди, правящего провинкара Баосии, а также еще от трех провинкаров. То есть, когда Бергон доберется до Валенды, его будет кому защитить.

Кэсерил показал это письмо принцу, и тот одобрительно кивнул:

– Отлично! Двигаемся дальше.

Правда, время от времени им приходилось уточнять свои планы. Так, путешественники, шедшие с верхнего перевала им навстречу, сообщили, что тамошний проход завален снегом, и Кэсерилу пришлось воспользоваться картой и своими воспоминаниями, чтобы отправиться в обход – к более высокому, но свободному от снежных заносов, перевалу. Переход прошел в целом успешно, но две лошади потянули связки, а марча ди Суда, который говорил, что на палубе корабля чувствует себя гораздо увереннее, чем в седле, при подходе к перевалу неожиданно вывернуло наизнанку.

Вся компания остановилась и спешилась. Кэсерил, Бергон и Ферда принялись обсуждать, что им делать, в то время как смущенный ди Суд бормотал извинения и слабым голосом протестовал.

– Может, нам следует остановиться и разжечь костер, чтобы его согреть? – предложил принц, глядя на пустынные горные склоны.

Кэсерил, который и сам чувствовал себя не лучшим образом, ответил:

– Его явно лихорадит, но температуры нет. Он вырос на морском берегу. Поэтому то, что с ним происходит, – не результат заражения. Это слабость, которая на большой высоте может овладеть людьми, привыкшими жить в низинах. Думаю, ему станет лучше, когда мы покинем этот дикий горный массив и спустимся вниз.

Ферда, искоса глядя на Кэсерила, спросил:

– А как вы себя чувствуете, милорд?

Озабоченно посмотрел на него и Бергон.

– Как бы я себя ни чувствовал, выхода нет, и нужно идти вперед, – ответил Кэсерил.

И, вновь забравшись на лошадей, они двинулись дальше. Бергон, когда позволяла ширина тропинки, держался ближе к ди Суду; тот же, с лицом, выражающим упорную решимость, вцепился в седло, словно поставил себе целью не расставаться с ним до конца жизни. Наконец через полчаса Фойкс издал восторженный крик и показал на кучку камней, которая отмечала границу Ибры и Шалиона. Путешественники оживились и на минуту остановились, чтобы добавить к кучке и свои камни, после чего начали спуск, оказавшийся еще более крутым, чем был подъем. Ди Суду не становилось хуже, что убедило Кэсерила в верности поставленного им диагноза. Самому же Кэсерилу лучше не становилось, что, впрочем, его не смущало – иного он и не ожидал.

В полдень они спустились к основанию горы и вошли в густой сосновый лес. Воздух здесь был более густой, чем на перевале, и пронизанный ароматом сосен. Израненные камнями копыта лошадей чувствовали себя более уютно на мягкой лесной подстилке, а деревья заслоняли путешественников от пронизывающего ветра. Когда они повернули на лесной тропинке, Кэсерил услышал впереди приглушенный стук копыт и вскоре увидел всадника – первого человека, которого они встретили, спустившись в Шалион. Тот был один и не представлял, соответственно, никакой опасности.

Всадник, седой человек с кустистыми бровями и окладистой бородой, одетый в потертую кожу, приветствовал Кэсерила и его спутников и, к их удивлению, преградил им путь на узкой тропинке.

– Я – комендант замка кастиллара ди Завара. Мы увидели вас, когда вы спускались в долину, и решили предупредить – надвигается буран. Мой лорд приглашает вас в свой замок переждать непогоду.

Ди Тагилль радостно улыбнулся – ему явно по душе были шалионские традиции гостеприимства. Бергон же, притормозив, поравнялся с Кэсерилом и тихо спросил:

– Вы думаете, нам следует воспользоваться приглашением?

– Я не уверен…

Кэсерил пытался вспомнить, слышал ли он когда-нибудь что-либо о кастилларе ди Заваре.

Бергон глянул на своего друга ди Суда, который клонился к луке седла, и сказал:

– Хотелось бы поместить его под крышу. Мы вооружены, нас много.

Кэсерил размышлял вслух:

– Буран нас серьезно притормозит, к тому же мы можем сбиться с пути.

Седой всадник между тем продолжил:

– Решайте сами, джентльмены, но, поскольку в мои обязанности входит еще и собирать здесь по канавам тела, что я делаю каждую весну, то я бы воспринял согласие принять мое предложение как вашу личную мне услугу. Буран продлится до середины завтрашнего дня, как я полагаю.

– Я рад, что нам удалось пройти перевал до того, как все началось, – сказал Бергон. И, обратившись к всаднику, сказал: – Мы с благодарностью принимаем предложение вашего лорда.

Тот кивнул и направил коня по тропинке назад. Через милю он повернул налево, где сузившаяся тропинка, петляя, повела путников через густой сосновый лес. Они спустились в лощину, после чего