«Коль дожить не успел…» Воспоминания о Владимире Высоцком - Игорь Васильевич Кохановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но судьба и на этот раз была милостива к Володе. Дело в том, что главным «обвинительным пунктом» публикации, вокруг которого организовывалась и велась атака на певца, было уличение Владимира Высоцкого в якобы оскорблении и насмехательстве над всем, говоря словами одной из Володиных песен, «чем гордится коллектив». И в подтверждение этой мысли автор статьи цитировал… строчки из песни Юрия Визбора о технологе Петухове: «Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей». (Конечно, добродушная ирония этих строк была явно за пределами понимания зашоренного критика.)
– Васёчек, они прокололись! И этим ты спасен. Сейчас едем в газету, – сказал я возбужденно.
– Куда едем? Зачем?
– Объясняю…
Дело в том, что тогда в «Советской России» (не помню, в каком отделе) работал тот самый Владимир Новиков, благословивший меня на мою магаданскую эпопею.
Я позвонил Новикову, объяснил, в чем дело. В ответ услышал: «Приезжайте».
Когда мы приехали, он уже все узнал. Да, очередная кампания припугнуть, приструнить. Последствий никаких не будет, тем более что в статье такая грубая ошибка. Так что, как говорится, можно спать спокойно…
Мы поблагодарили, попрощались и поехали ко мне обсуждать «по спокухе» (наше выражение) все случившееся. «Господи, кто бы мог подумать, – размышлял я про себя, – что бесшабашное балагурство, подтолкнувшее однажды к сочинительству остроумных и озорных песен, в конце концов приведет к тому, что случилось сегодня. Ведь если вспомнить, с чего все началось…»
Мы приехали ко мне домой, немного успокоенные, но все же не проходило ощущение, что все так просто и легко не может закончиться.
– Давай я позвоню Виктору Луи, он знаком с Галей Брежневой, и, может, он попросит ее, чтоб она поговорила с отцом – вроде бы Брежнев любит твои песни…
– Давай, Васёчек, позвони, – согласился Володя.
Но здесь я должен объяснить, кто такой этот Виктор Луи и откуда я его знаю…
В институте, где я учился, был факультет ГСХ (городского строительства и хозяйства), которым руководил Андрей Евгеньевич Страментов. На этом факультете, только курсом старше, училась Лена Скотт, которая была родной сестрой Маджи, одноклассницы моей сестры Леры. Обе они, окончив хореографическое училище при Большом театре, теперь там служили. И я, естественно, через Маджи познакомился с Леной, с которой мы вместе ходили на балетные постановки в Большой, в которых участвовали моя сестра и сестра Лены. Также я часто бывал у нее в гостях. Ее мать была замужем за неким английским журналистом по фамилии Паркер. Он был известен тем, что написал книгу «Заговор против мира», за что получил от Сталина премию имени вождя всех народов…
Квартира у этого английского журналиста была где-то в районе Сретенского бульвара. Подружившись с Леной, я часто бывал в их доме и там познакомился с Костей Страментовым, сыном руководителя факультета ГСХ моего МИСИ. Правда, сам Костя учился в Архитектурном институте.
Короче говоря, Костя подружился с Фёдором Фивейским, скульптором, за которым моя сестра была замужем. И мы с Костей часто встречались в мастерской Фивейского и были в приятельских отношениях.
Вот он и познакомил меня как-то (не помню, при каких обстоятельствах) с этим самым Виктором Луи, с которым Костя поддерживал очень дружеские отношения. Этот Виктор был агентом КГБ и не скрывал этого. Но он был таким, как теперь бы сказали, агентом влияния…
В свое время был посажен Сталиным «за шпионаж»: он в совершенстве знал английский и работал в какой-то британской фирме, имевшей свой офис в Москве, и в 1937 году его посадили (ему было 18 лет). Он «отмахал», как тогда говорили, червонец, вышел по амнистии после смерти Сталина и стал сотрудничать с КГБ. Самым своим большим вкладом в дело безопасности страны он считал «подвиг», за который получил орден Ленина… А дело заключалось вот в чем: Светлана Аллилуева, дочь Сталина, вышедшая замуж за какого-то индуса, написала книгу «Десять писем другу», где рассказывала о неприглядной жизни обитателей Кремля, и намеревалась ее издать в Италии аккурат к 50-летию советской власти.
Виктор Луи каким-то образом узнал, в каком издательстве эта книга, выкупил ее и издал в каком-то маленьком издательстве задолго до празднования 50-летия Октября и тем самым сорвал скандал, который бы наверняка разразился, выйди эта книга «подарком» к празднику…
Но вернусь к прерванной истории с публикацией в «Советской России».
Я позвонил Виктору. Вкратце объяснил, в чем дело, он сказал: «Приезжайте». Жил он в Переделкино, рядом с поселком писателей. У него был очень большой участок, чуть ли не два гектара, на котором был теннисный корт, бассейн, гараж для старинных фирменных автомобилей… В общем, по тем временам ничего похожего ни у кого не было. Видимо, за «влияние» хорошо платили, хотя все его влияние заключалось в том, что он у себя на даче собирал всех иностранных корреспондентов, работавших тогда в Москве, и впаривал им якобы секретную информацию, полученную из Кремля, что на самом деле представляло собой ловко состряпанную дезу…
Мы приехали к нему, посидели, поболтали… Он попросил Володю, конечно, спеть что-нибудь новенькое, что Володя и сделал без, как мне показалась, обычного вдохновения…
Виктор сказал, что он сегодня же позвонит Гале Брежневой и попросит, чтоб та поговорила с отцом, а тот бы «дал команду»…
На том и расстались. Приехали ко мне домой, и вдруг моего Васёчка как прорвало…
– Ну почему я, песни которого поет вся страна от мала до велика и любит эти песни, должен ехать на поклон к какому-то засраному кагебешнику, ублажать его своими песнями, чтоб только он замолвил за меня словечко… Гребаная страна…
Я молчал. Мне нечего было сказать ему на это…
На следующий день мне позвонил Виктор и сказал, что Галя поговорила с отцом, и тот дал команду не трогать поэта…
Теперь, как говорится, задним числом, мне понятен слух, появившийся несколько лет назад, что якобы Высоцкий сотрудничал с КГБ. Он, естественно, в благодарность пригласил Виктора Луи на свой спектакль «Галилей», о чем потом сам
