Изгони меня, или Дачная готика - Рина Когтева

Дарья задумчиво посмотрела в стену, а потом широко улыбнулась.

– Придумала!

Она снова зашептала что-то де Торквемаде на ухо.

Петров открыл дверь, дрожащей рукой нажал на выключатель. Эта комната была меньше и уютнее нижней. Опять же кровать, шкаф, кресло, но занавески на окне были радостного желтого цвета, в углу стоял открытый чемодан, в котором в беспорядке лежали вещи. А на шкафу на вешалке висел костюм монахини. Петров судорожно сглотнул. Все ясно. Он выключил свет и закрыл дверь.

За секунду до того, как участковый уполномоченный Петров вышел на веранду, Дарья придвинула кресло вплотную к креслу Томаса Ивановича и взяла его под руку. Де Торквемада не дрогнул, ну а ошалевший Петров, когда все это увидел, кажется, ошалел еще больше.

– Что-нибудь нашли? – спросил Томас Иванович.

– Дарья Николаевна, можно вас на минутку? – строго спросил Петров.

Дарья подняла глаза на Томаса, тот устало пожал плечами. Петров открыл дверь в дом, Дарья поднялась и пошла за ним. Они прошли в темную кухню.

– Дарья Николаевна, – Петров сначала посмотрел в окно, потом в пол, потом снова в пол, но уже в другом месте, – тут деликатная ситуация, но я обязан вас спросить.

– О чем? – Салтыкова непонимающе смотрела на него.

Петров уставился на холодильник.

– Если вы здесь не по своей воле, если вам что-то угрожает, просто кивните мне. Не говорите ничего, я все понимаю. Я на вашей стороне, я смогу вам помочь.

Петров умоляюще посмотрел на Дарью. Она не кивала и кивать, видимо, не собиралась.

– Вы о чем, вообще? – спросила она.

– Я… – Петров замялся, внезапно почувствовав себя идиотом.

– Вы просили пустить вас в дом – вас пустили, – отчеканила Дарья, – но это не значит, что вы имеете право вмешиваться в чужую личную жизнь.

– Я… – Петров попятился, уперся спиной в дверь комнаты де Торквемады, вспомнил о чемодане в шкафу, и ему стало еще хуже, хотя казалось, что хуже уже некуда.

Дарья распахнула входную дверь. Петров покорно вышел, за каким-то чертом поднял глаза и наткнулся на насмешливый взгляд де Торквемады.

– В чем дело? – спросил он.

– Спрашивал, не держишь ли ты меня здесь насильно, – ответила Дарья.

– И что ты ответила? – усмехнулся де Торквемада, но голос его стал ниже, и при этом он не сводил глаз с Дарьи.

Петрову захотелось провалиться сквозь землю. Не хватало еще принимать участие в этих их ролевых играх. Петров сам не заметил, как оказался у калитки, а потом почти бежал по линии. Извращенцы чертовы… Петров поправил фуражку.

***

– Больше не вернется, – со смехом резюмировала Дарья.

– И никому ничего не расскажет, – добавил Томас Иванович.

– Бедный мальчик, – вздохнула Дарья.

В ночной тишине запел соловей.

– Потанцуем? – вдруг предложил Томас Иванович.

– Без музыки? – Дарья удивленно посмотрела на него.

– Да.

– Ну ладно… – Дарья пожала плечами.

Она подошла к де Торквемаде, тот взял ее за руку, другую руку положил ей на талию. Дарья положила руку ему на плечо. Соловей завел странную трель. Они двигались под воображаемую мелодию. Томас Иванович наклонил голову и прошептал.

– Дария, я очень близок к тому, чтобы сделать тебе одно предложение.

– Какое? – спросила она, и они оба сделали ловкий разворот почти у самых перилл веранды.

– Ты не сможешь его не принять, а наш общий знакомый Гермес придет от него в ярость.

– Кажется, я догадываюсь, о чем речь, – ответила Салтыкова.

– И что ты думаешь?

Дарья крутанулась в его руках, а когда остановилась, де Торквемада прижал ее к себе, уже не вежливо, уже не танцуя. Соловей замолчал.

– Ну так что? – спросил он.

– Предлагаете обменять все пять тысяч лет моего служения Гермесу за одну ночь с вами, господин де Торквемада?

– Ну, скажем, не все пять тысяч – на это Гермес не согласится, но тысячи четыре, я думаю, мне удастся забрать себе. Ну так что?

– А может, сначала договоримся с Гермесом, а потом все остальное? – предложила Дарья.

Руки де Торквемады заскользили по ее спине, поднялись до плеч, снова опустились и … замерли на талии.

– Боюсь, Дария, что решение придется принимать сейчас.

***

Участковый Петров шел по первой линии «Сапфира» так быстро, как будто бы куда-то очень опаздывал. Будь его воля, он бы и побежал, лишь бы подальше от дачи Рыпина. Сумасшедшие! Извращенцы московские! Правду говорят, они там в этой своей Москве совсем свихнулись. Петров прошел мимо Дачи-без-забора, невольно замедлил шаг. Тело уже сняли, и теперь на участке работала группа из области. Петрову очень хотелось покрутиться вокруг и подслушать какую-нибудь важную деталь, но он уже пытался это сделать – и как итог его отправили опрашивать соседей посреди ночи. В принципе, все жители «Сапфира» и так собрались вокруг места преступления, не считая Салтыковой и де Торквемады и некоей Марии Кругловой. С первыми Петров уже разобрался, если, конечно, можно употреблять такое выражение применительно к этим, с позволения сказать, гражданам, а вот с Кругловой еще только предстояло встретиться. Про Марию Круглову Петрову рассказали Лаврентьич и дядя Коля, дача Кругловых как раз находилась между их дачами, и вроде бы как там была эта самая Маша, в последний раз ее видели днем. Тоже, конечно, подозрительно. Маша училась на втором курсе, должна была к сессии готовиться или уже ее сдавать, а она почему-то приехала одна на дачу. Странно. В то, что Круглова причастна к смерти Иваневской, Петров не верил. Ну да, дядя Коля – при молчаливом одобрении Лаврентьича – доложил, что Круглова была влюблена во внука Жужикова, а тот был влюблен во внучку Иваневской. Ну бывает, что уж говорить, в конце линии вон, вообще черти что происходит. Петров вспомнил содержимое чемодана и костюм монахини и тряхнул головой.

В калитку стучать смысла не было, поэтому Петров поднялся на цыпочки и отпер щеколду с внутренней стороны, прошел к дому и заколотил в дверь.

– Полиция! – громко сказал он. – Участковый уполномоченный Петров!

Внутри раздались шаги, потом замерли.

– Я показываю удостоверение, – Петров приложил развернутое удостоверение к окну веранды.

Зажегся свет, потом дверь чуть приоткрылась, и в образовавшуюся щель на Петрова посмотрели два огромных голубых глаза.

– Маш, это наш участковый! – крикнул с соседнего участка дядя Коля, который, конечно же, за всем очень внимательно наблюдал.

Дверь открылась. На пороге стояла девушка, она куталась в огромную растянутую кофту.

– Можно войти? – строго спросил Петров.

Девушка кивнула. Петров вошел на самую обычную дачную веранду: стол, стулья, какие-то шкафы…

– Садитесь, – Мария кивнула ему на стул, сама села напротив.

Петров