Изгони меня, или Дачная готика - Рина Когтева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Обязательно спрошу, – строго сказал Петров и достал еще один чистый лист, паспорта он отодвинул, – дом покажите.
– С какой стати? – спросила Дарья.
– А есть проблемы? – Петров поднял голову.
Конечно, он не имел никакого права осматривать дачу, да и, честно говоря, его послали соседей опрашивать, а не строить из себя крутого полицейского. Но Петров уже не мог остановиться.
– Никаких, – ответил де Торквемада, – Дария, покажите дом господину полицейскому.
Петров не выдержал и посмотрел на испанца.
– А вы, значит, здесь останетесь? – спросил он.
– Я – старый человек, – де Торквемада улыбнулся, – время уже позднее, устал знаете ли.
Зато с молодыми бабами шашни крутить не устал, зло подумал Петров и поправил фуражку.
– Ведите, – строго сказал он Салтыковой.
– А мне тоже, знаете ли, не восемнадцать лет, – Дарья подвинула кресло к Томасу и села. – Сами смотрите, раз вам так интересно. Руками только ничего не трогайте.
Петров переводил растерянный взгляд с Салтыковой на де Торквемаду и обратно. В его воображении Дарья была несчастной жертвой, вынужденной жить с этим жутким мужиком, но вдруг все кардинально изменилось. Сейчас они сидели рядом, совершенно не похожие друг на друга, но… Если бы Петров увидел их в первый раз именно так, он бы решил, что эти двое женаты уже лет двадцать, причем достаточно счастливо. Де Торквемада вроде бы и не казался таким старым, а Салтыкова в свете одинокой электрической лампочки не выглядела чересчур молодой. Контраст между ними, конечно, был поразительным, но именно эта разница их и объединяла. Петров даже растерялся.
– Передумали? – почти ласково спросил де Торквемада.
Петров был при исполнении. Он не мог передумать.
– Дача на кого записана по документам? – спросил он.
– На нас обоих, – ответил де Торквемада, – половина – у меня, половина – у Дарии.
На любовниц половину имущества не записывают, даже такого никчемного, как дача Рыпина.
– Кто-то из владельцев должен пойти со мной, – кисло сказал Петров.
– Мы вам доверяем, – ответила Дарья.
– Абсолютно, – подтвердил де Торквемада.
Деваться было некуда, Петров открыл дверь и зашел в дом.
– А что у нас в подвале? – спросила Дарья, когда за Петровым закрылась дверь.
– Понятия не имею, – ответил Томас Иванович.
По нынешним меркам дача была совсем небольшая, но на рассвете истории «Сапфира» могла считаться дворцом: высоченные потолки, два полноценных этажа, а не просто первый этаж и чердак, да еще и – только вдуматься – кухня прямо в доме, а не в хозблоке. И, конечно, шикарный вид на озеро. Короче говоря, все удовольствия в одном флаконе. Но вот прошло тридцать с лишним лет, и теперь нужно было обладать ну очень ограниченным кругозором, чтобы счесть дачу Рыпина шикарной. Зайдя внутрь, Петров оказался в узкой прихожей, обуви на полу не было, а на прибитой к стене вешалке с изображением лосей не висело верхней одежды. Это как раз было понятно, вряд ли Салтыкова и де Торквемада планировали провести здесь все лето, да и погода пока стояла теплая. Петров открыл следующую дверь и оказался на кухне: очень дешевый кухонный гарнитур, такой же дешевый стол и стулья, в углу стоял холодильник, на окнах висели самодельные занавески. Что сразу же поразило Петрова, так это идеальная чистота. Ни следа того, что на этой кухне вообще кто-то что-то готовил. То ли Дарья Николаевна Салтыкова была настолько аккуратной, то ли кухней вообще не пользовались. Петров, очень рискуя, потому что оправдать это было бы очень и очень сложно, открыл холодильник, заглянул внутрь и даже испытал некоторое облегчение. Еда в холодильнике была, причем ее было достаточно много. В основном, это были готовые продукты из элитного супермаркета, что в общем-то и объясняло идеальную чистоту на кухне – никто здесь не готовил и не собирался.
– Ну слава богу… – проворчал Петров.
Помимо кухни на первом этаже была еще одна комната. Петров открыл дверь, нащупал выключатель и включил свет. Красный абажур осветил аскетичную обстановку: шкаф, диван, тумбочка, идеально заправленная кровать и ковер с оленями на стене. На тумбочке лежала Библия на латинском языке, больше ничего не выдавало, что в этой комнате вообще кто-то живет. Петров подошел к шкафу и открыл его – внутри на вешалках висели пять одинаковых черных костюма в полоску.
– Видимо, рассматривает ваш обширный гардероб, – заметила Дарья.
– Он очень надеется, что найдет там что-нибудь жуткое или неприличное, – ответил Томас Иванович.
– А он найдет? – Дарья повернулась к нему.
– А ты хочешь, чтобы он что-нибудь нашел?
Дарья задумалась.
– Да, – ответила она. – Хочу. Раз уж нам сидеть здесь полночи, так хотя бы повеселимся.
– Ну ладно, – ответил де Торквемада.
В шкафу стоял черный чемодан. Петров сначала его и не заметил, но теперь чемодан невольно привлек его внимание. И что там внутри? Труп? По размеру там действительно мог поместиться труп. Жутко, конечно: Библия, одинаковые костюмы и ни следа чего-нибудь человеческого – ни зарядки для телефона, ни носков. Но служба есть служба. Петров вынул из шкафа чемодан, положил его на пол, открыл молнию и откинул крышку.
Дарья с притворным удивлением посмотрела на Томаса.
– Какие фантазии, Томас Иваныч! Не ожидала, не ожидала…
Де Торквемада усмехнулся.
Ну, конечно… Петров моргнул. Конечно… Плетки, наручники, какие-то непонятные кожаные приспособления, понятные приспособления… Петров закрыл чемодан и поставил его на место. Не преступление, если по обоюдному согласию. К смерти Иваневской это все не имеет отношения. И, кстати, среди всего… этого лежала зарядка для телефона, так что ничто человеческое господину де Торквемаде не чуждо. Но Петров все равно твердо решил, что отзовет Дарью в сторону и спросит, не нуждается ли она в помощи, а то мало ли, может, у нее стокгольмский синдром или что-нибудь вроде того. Из комнаты Томаса Хуановича Петров вылетел пулей. Был еще второй этаж, участковый поднялся по деревянной лестнице. Здесь было две двери. Петров открыл первую, зажег свет – кладовка со сломанным стулом и связанной бечевкой стопкой журналов «Новый мир». Судя по тому, что обложка верхнего журнала из синей стала серой, лежало все это здесь уже достаточно давно. А вот вторая дверь, по всей видимости, вела в комнату Дарьи.
– И что он там найдет? – спросил Томас Иванович.
Дарья наклонилась к Томасу и прошептала что-то ему на ухо.
– Нереалистично, – покачал головой тот.
– Почему? – удивилась Дарья.
– Мы же только приехали, когда бы ты успела там такое сотворить?
– Ладно, – нехотя согласилась Дарья.
– Так что там будет? –
