Японская война 1904. Книга третья - Антон Дмитриевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это ошибочное мнение может сложиться исключительно потому, что я передал вам еще не все документы. Вот приказ капитана гвардии Ли Таня о том, что он берет на себя обязанности губернатора И-Чжоу, здесь же просьба к русской армии помочь ему расправиться с бунтом в городе. Мы же в свою очередь всего лишь выполнили союзнический долг, ничего больше.
— Думаете, игры с бумагами что-то изменят? — Витте буравил меня взглядом, а я невольно задумался, свои ли интересы он сейчас продвигает.
С одной стороны, мои успехи точно не совпадают с планами самого министра финансов и его покровителей, с другой… Место рядом с великим князем, одобряющие кивки Сергея Александровича и показательное молчание всех остальных. А, и еще предупреждение Огинского. Пожалуй, я бы поставил на то, что моим главным противником сегодня будет вовсе не Витте, и это не очень хорошо.
— А так ли плохи бумаги? — заговорил я вслух. — Хочу заметить, что газеты, с которых вы начали, ссылаются и вовсе на слухи.
— Не стоит изображать шута, полковник, вам не идет. Пусть вы нашли военного чжунго, готового вам подыграть, но что дальше? Пекин отправит туда своих людей, вашего ставленника арестуют и все… Любой, кто будет опираться на любые связанные с ним договоренности, окажется в дураках. Вы разве этого хотите для нашего министра иностранных дел или самого государя?
— Во-первых, Ли Тань маньчжур, а не чжунго, во-вторых, я не думаю, что Пекин станет снимать верного ему губернатора. Ну, и в-третьих, сомневаюсь, что это окажется возможным. Знаете, когда рядом война, а неизвестные соберутся арестовать того, кто так помог союзнику Китая — таких людей могут и за предателей принять.
Кажется, впервые с начала разговора мне удалось на самом деле удивить Витте. Несколько секунд он молча сидел, открывая рот и не решаясь что-либо возразить.
— Вы хотите сказать, что подговорили целый город наших союзников к бунту?
— Передача власти верному слуге императрицы Цы Си, арест тех, кто сотрудничает с врагами, помощь союзнику… С каких пор это стало бунтом?..
— Хватит, — тихий голос Сергея Александровича оборвал меня на полуслове, и я просто физически не смог продолжить. Словно вбитые на подкорку рефлексы сжали челюсти и зафиксировали язык…
— Ваше высочество… — Куропаткин тоже попробовал вмешаться, но великий князь и его остановил.
— Не надо больше ничего говорить, кажется, я все понял, — он внимательно смотрел прямо на меня. — Значит, если прав Сергей Юльевич, то вы вторглись к соседу и подняли бунт. Если же верны окажутся ваши собственные слова, то получается, что ради помощи Китаю вы оставили свои позиции, подвергли риску остальную армию и успех всей кампании в Маньчжурии. Можете не спешить, но мне хотелось бы понять, какой из этих вариантов мне считать правильным.
Еще недавно сковавший меня ступор разом прошел, а кулаки сжались с такой силой, что пальцы захрустели. Я не очень много ждал от нынешних лидеров России, но вот такая подлость, готовность уничтожить несмотря ни на что… И, главное, почему? Почему Сергей Александрович так остервенело пытается меня утопить? Просто из-за того, что в прошлый раз я посмел ему отказать? Неужели этого оказалось достаточно?
— Алексей Николаевич, — великий князь повернулся к Куропаткину, — пока полковник думает, вы тоже подготовьте свое мнение, кто заменит его в продолжение кампании. Уверен, сейчас, когда японцы были вынуждены отступить, столкнувшись по-настоящему всего с одним нашим корпусом, вся армия уж точно сможет нанести им поражение.
Ну вот и еще одна причина моей опалы всплыла. Если раньше великий князь был готов терпеть то, что показалось ему дерзостью, ради дела, то сейчас… Он считал, что армия справится без меня, а значит, можно и личные счеты свести. Я неожиданно осознал, с чем бы столкнулся, даже оставшись на этой войне до конца. Даже если только благодаря мне мы бы разгромили Японию, все равно после возращения меня точно так же съели бы и в России. Точно такие же гражданские акулы…
— Вы ошибаетесь, — обрывая мои мысли, голос Куропаткина прозвучал словно удар грома.
Плеве и наместник разом вскинули головы, поворачиваясь к нынешнему главнокомандующему и бывшему военному министру. Они немало времени провели рядом, в основном как противники, но все равно успели неплохо узнать характеры друг друга. И такого от Куропаткина никто не ждал.
— Что вы сказали? — великий князь вспыхнул.
— Я сказал, что вы ошиблись, — с каждым словом голос Алексея Николаевича звучал все резче и четче, а потом он вытащил из внутреннего кармана мундира сложенный вдвое конверт. — Это подписанное Его Императорским Величеством назначение для Вячеслава Григорьевича.
— Генерал-лейтенант и 3-й Георгий, — Плеве принял из рук Куропаткина конверт и быстро просмотрел. — Со своей стороны скажу, что такое назначение, конечно, формально нарушает порядок присвоения чинов. Но если сам Николай Александрович и Алексей Николаевич считают, что Макаров достоин, то так тому и быть.
— Более того, — ощутив поддержку, Куропаткин продолжил уже легче, — после беспримерного подвига 2-го Сибирского стрелкового корпуса при обороне Ляояна, когда при отступлении всех остальных сил они сдержали врага, собрали всех отступающих, значительно уменьшив общие потери армии, а также откинули японцев назад… Я буду писать представление на еще одно внеочередное звание и Владимира…
— Кхм… Алексей Николаевич, вы не забываетесь? — великий князь прервал Куропаткина, но того было уже не остановить.
— Точно, — тот усмехнулся. — Вы спрашивали у Макарова, какой из двух вариантов ему выбрать, так я отвечу за него. Когда он отправлял солдат в сторону И-Чжоу, то выполнял мой приказ. И, судя по предоставленным генералом документам, — Куропаткин выделил новое звание, — это было не ошибкой, как я опасался, а прекрасно просчитанным решением, которое принесет России только пользу. Как вы раньше боялись, что нам придется оправдываться за поспешные аргументы, так теперь этим же придется заниматься всем, кто вляпался в сию глупость с обвинениями в нападении на
