Заколдованная усадьба - Валерий Лозинский

Юлиуш вскинул голову и пожал плечами как человек, который тщетно пробует разобраться в запутанном деле.

Оланьчук тихо продолжал:

- В усадьбе тем временем творились какие-то страшные вещи. Хоть петухи давно пропели, молодой староста не переставал чудить. Я сказал себе: будь что будет, подобрался к самой ограде и слышал такие стуки и крики внутри, что волосы на голове вставали дыбом.

Юлиуш задумался, а потом быстро взглянул в глаза бывшему солдату.

- А ты не врешь, бездельник? - спросил он сурово.

- Нисколечко, ясновельможный пан.

Юлиуш снова минуту подумал.

- Я велел тебе прийти ко мне сегодня, потому что вчера не понял, чего ты от меня хочешь.

- Я пришел искать управы на Костю Булия, я ему не прощу,- бормотал Оланьчук сквозь зубы,- что он своими руками отсчитал мне сто палок, а потом я должен был бежать и пять лет напрасно искал справедливости, потерял все имущество, стал нищим…

Юлиуш даже вздрогнул, видя злобное выражение, исказившее при этих словах безобразное лицо бывшего солдата. Казалось, каждая жилка его дрожала от дикой, страстной ненависти.

- Послушай,- воскликнул Юлиуш, озаренный счастливой мыслью.- Я вознагражу тебя за все.

- Как это, ясновельможный пан?

- У тебя никогда не было своей земли, не было своего дома, теперь я дам тебе землю, дам денежное пособие, хозяином станешь.

- А что будет с Костей? - спросил Оланьчук все с тем же выражением ненависти на лице.

Юлиуш нетерпеливо отмахнулся.

- О тебе речь, не о Косте!

Микита Оланьчук упрямо покачал головой.

- Я не прощу Косте моей кривды,- сказал он,- а уж теперь, когда я знаю, что они с дегтярем обкрадывают усадьбу, я не успокоюсь до тех пор, пока не посажу его в тюрьму.

- Но это же неправда, бездельник, и кроме того, знай, что Костя мог бы хоть и все вывезти из усадьбы, ибо он ее владелец.

- Ну, это уже суд рассудит,- ответил бывший солдат с тем не поддающимся никаким резонам упрямством, какое составляет одну из характерных черт нашего простолюдина.

- Суду до того нет никакого дела! - ответил Юлиуш, все больше теряя терпение.

- Если ясновельможный пан не хочет в это вдаваться, я сам отнесу в суд жалобу на Костю.

В голове у Юлиуша мелькнула беспокойная мысль. Он вспомнил вчерашнее донесение мандатария и понял, что при таком положении вещей тайне Заколдованной усадьбы, а тем самым и тайне Евгении может грозить двойная опасность. Расследования окружных властей, начатые по другому поводу, могут быть поддержаны судебным следствием. Во всяком случае из всего этого может обнаружиться что-либо, компрометирующее Евгению.

Юлиуш быстро принял решение.

- Ступай в доминиум и дай показания для составления протокола,- сказал он уже совершенно иным тоном,- судья сам все представит суду. Если же ты хочешь работать и прилежно отбывать барщину, я дам тебе пустырь в одном из моих фольварков. А пока,- добавил он, бросив Оланьчуку мелкую серебряную монетку,- пойди выпей водки.

С этими словами Юлиуш пришпорил коня и быстро поскакал вперед.

- Ничего другого не остается,- рассуждал он сам с собой вполголоса,- я должен сегодня открыто предостеречь Евгению, а тем временем следует поговорить с мандатарием.

В миле за Опарками на большак выходил узкий и неровный, никому не принадлежавший выгон, по которому свозили хлеб с полей и который вел прямиком в Бучалы.

Юлиуш, торопясь, выбрал этот путь; однако едва он проехал небольшое расстояние, как с изумлением увидел приближавшуюся к нему быстрым ходом повозку. Изумление его еще больше возросло, когда издалека он отчетливо узнал лошадей и повозку Кости Булия.

- Куда он так рано едет этой дорогой? - подумал Юлиуш, погоняя коня.

Только приблизившись к повозке почти вплотную, он заметил, что старый казак ехал не один. В глубине повозки сидела женщина в крестьянском уборе.

Юлиуш почувствовал, что на лице у него выступил румянец, а сердце забилось чаще. Костя Булий, правя лошадьми, выглядел еще суровее и мрачнее, чем обычно, неожиданная встреча с барином, видимо, была ему некстати, встревожила его. Юлиуш заметил, что он несколько раз обернулся к своей спутнице и что-то поспешно шепнул ей.

- Это она несомненно! - воскликнул юноша и вздрогнул - так грозно и сурово поглядел на него в эту минуту старый казак.

Тем не менее он подъехал к повозке и в ответ на торжественный поклон ключника приветственно махнул рукой.

Сидящая в повозке женщина отвернулась и словно нарочно позволила упасть на лицо длинному белому перкалевому платку, которым, как шалью, покрывают летом голову и плечи крестьянки тех мест. Как ни старался Юлиуш, он не мог увидеть лица таинственной женщины, но из-под полотняной завесы выглядывали ее совсем не по-деревенски заплетенные светлые блестящие косы и нежный изгиб бархатной округлой шейки алебастровой белизньм и дивной формы.

- Она,- прошептал Юлиуш,- несомненно она!

И в первую минуту хотел, не раздумывая, приблизиться и прямо заговорить с молодой графиней, но тут в нем проснулась врожденная деликатность.

- Она не хочет, чтобы я узнал ее, ладно, притворюсь, будто ни о чем не догадался,- решил он и погнал коня прочь.

Все же он не смог сдержать любопытства и, отъехав на несколько шагов, оглянулся; в ту же самую минуту оглянулась вполоборота и путешественница.

Юлиуш невольно вскрикнул.

Теперь у него не было никаких сомнений. Правда, издалека, в спешке, он не мог разглядеть как следует ее лицо, но общие очертания и выражение, а особенно этот удивительный цвет глаз он видел отчетливо. Другого такого овала и выражения лица, других такого цвета глаза как у молодой графини, невозможно было, по мнению Юлиуша, сыскать на всем земном шаре.

Эта неоспоримая уверенность окончательно ошеломила и смутила Юлиуша. Невозможно было понять, ради каких целей, по какому поводу молодая графиня, шестнадцатилетняя девушка, пустилась в такие странные рискованные приключения. Одна-одинешенька, в обществе простого казака она совершала поездку на обычной крестьянской телеге, не заботясь о правилах приличия,