Заколдованная усадьба - Валерий Лозинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Пусти! - рявкнул дегтярь страшным голосом.
- Эге, чего захотел! - дерзко ответил сельский констебль.
Дмитро снова издал дикий крик, тут же смешавшийся с грохотом выстрела.
Полицейский во весь рост рухнул на землю; неказистый и с виду ленивый пегач дегтяря рванулся как бешеный.
- Лови! Держи! Хватай! - загремел мандатарий, который с первым же стуком колес отъезжающей повозки обрел всю свою энергию и отвагу и что было мочи в ногах выбежал во двор.
- Лови! Держи! - вторили ему во весь голос оба стражника.
Отчаянные вопли мандатария и стражников привели в чувство бедного актуария. Он выскочил из-под стола, отпихнул от себя собаку и в порыве бурной деятельностна схватил стоявшее в углу перевязанное веревками ружье, которое, как обычно, было заряжено горохом против воробьев.
- Гдe? Где он! Давай его сюда! - заорал он во все горло и, выбежав во двор, вслепую выстрелил в воздух над самым ухом мандатария.
Не ожидавший ничего подобного, судья вообразил себе нечто совсем иное; уверенный, что неизвестный злодей обошел его сбоку и угодил в него пулей, он глухо охнул и распластался на земле.
В ту же минуту с порога раздался новый пронзительный крик. Супруга судьи, испуганная первым выстрелом, в одной рубашке сорвалась с постели, а услышав второй выстрел и видя своего мужа лежащим на земле, тоже грохнулась оземь, забыв о своем слишком легком туалете.
Пан Хохелька окаменел.
- Иисусе, Мария! - охнул он и, уверенный, что нечаянно убил своего принципала, бросил ружье и что было духу кинулся бежать к фольварку.
XV
МАНДАТАРИЙ IN FLORIBUS
В сумятице и суматохе никто не заметил, что на устланное трупами поле боя прибыла новая персона.
Подъезжая к жилищу мандатария, Юлиуш еще издали услышал пистолетный выстрел; через минуту он столкнулся с удиравшим дегтярем, а затем, остановившись около крыльца почти одновременно со вторым выстрелом, остолбенев от удивления, наблюдал предыдущую сцену.
- Что это значит, что тут происходит? - воскликнул он, опомнившись от первого потрясения.
Первым на его окрик поднялся с земли полицейский, которому угрожала наибольшая опасность. Пуля просвистела над самой его головой, и бедняга в первую минуту потерял сознание.
Поднимался он медленно, осторожно и, словно не доверяя самому себе, оглядывался вокруг, выпучив глаза и разинув рот.
- Что тут происходит? - повторил Юлиуш.
- Разбой, вельможный пан,- пробормотал полицейский.
Титул «вельможный» подействовал на мандатария и его достойную половину, как электрический ток,- оба мгновенно оказались на ногах. Мандатарий, который остался стоять в страшно глупой позе, с трудом сумел отвесить неуклюжий поклон, а его супруга при виде своего неглиже пронзительно вскрикнула и с быстротой молнии исчезла в сенях.
Юлиуш не мог удержаться от смеха.
Тем временем мандатарий немного пришел в себя.
- Уже тридцать лет как я мандатарий, - бормотал он, широко разводя руками, - но подобного случая у меня еще не бывало.
- Да что же, наконец, случилось? - повторил Юлиуш, соскакивая с лошади.
- Ужасная история! Ни окружные власти, ни суд даже поверить не захотят!
- Почему?
- Ах, милостивый государь, это невероятно!
- Перестаньте изумляться, пан Гонголевский, и ответьте на мой вопрос.
Кое-как собравшись с мыслями, мандатарий долго и обстоятельно начал рассказывать о происшедшем.
Юлиуш слушал с чрезвычайным интересом, и лицо его все больше менялось.
Он сразу догадался, что дерзкий беглец был тем самым дегтярем, которого, по словам Оланьчука, Костя и Евгения недавно ожидали у ворот усадьбы и который этой ночью должен был побывать у старого ключника. Вспоминая и сопоставляя все случившееся, Юлиуш легко пришел к убеждению, что под просмоленным платьем дегтяря скрывается совсем иная личность.
Но кто это мог быть?
И на это нетрудно было найти ответ. Бешеное сопротивление таможенному осмотру, необычное для дегтяря оружие, его смелость и проворство, то, что он не раздумывая подвергся крайней опасности, лишь бы не попасть в тюрьму, - все это наводило в те времена на безошибочный, казалось бы, след.
Юлиуш хлопнул себя по лбу, словно разгадал вдруг важную загадку. В его буйном воспаленном воображении пленительный образ Евгений немедленно озарился чудным сиянием. Красивая, остроумная, благородная девушка сразу превратилась в романтическую героиню, жрицу великой идеи, участницу великих замыслов.
Чем сильнее, однако, он утверждался в своей догадке, тем больше охватывало его беспокойство. Тайная деятельность Евгении была под угрозой разоблачения, ее опасные связи могли привести к страшной беде. Последние открытия Оланьчука и это свежее происшествие в доминиуме, дойдя до властей, несомненно, были бы сопоставлены и, усилив прежние подозрения, вызвали бы особо тщательное расследование, что позволило бы по нитке добраться до существа тайны. Можно себе представить, какая страшная опасность угрожала бы в этом случае Евгении и ее соучастникам!
Эта мысль пронизывала Юлиуша насквозь, как ни упорно он бился с нею. И вдруг он решился. Обернувшись к мандатарию, который все еще не пришел в себя, он произнес несколько изменившимся голосом:
- Пан Гонголевский, попрошу вас на несколько слов.
В эту минуту мандатарий с размаху стукнул себя по лбу и откинул голову назад, как человек, внезапно нашедший ключ к важной загадке.
- Ага, попался! - торжествующе выкрикнул он, не реагируя на обращение помещика.
Юлиуш уставился на него, удивленный.
Мандатарий обвел окружающих гордым взором.
- Ого-го! - продолжал он напыщенно,- моя прозорливость…
- Я просил вас на два слова,- нетерпеливо прервал его Юлиуш.
Мандатарий согнулся в низком поклоне.
- Покорно прошу прощения, милостивый пан, не заметил. Я все раздумывал, кто этот дегтярь, и уже знаю, знаю, разрази меня гром…
Юлиуш беспокойно оглянулся и снова нетерпеливым жестом прервал излияния торжествующего мандатария.
- Прошу вас, пан Гонголевский! - сказал он, направляясь в
