Тень богов - Джон Гвинн

Ибо Агнар предупредил заранее, что случится с его ребенком и женой, если Берак причинит неприятности.

– Хорошо, – пробормотала Сильрид, проводя кончиком кинжала по руке Берака. На коже выступила темная полоса крови. Развернувшись, женщина прошла мимо ярла Стёрра к каменной голове на помосте, лоб которой находился выше, чем макушка Сильрид. Она встала перед статуей и произнесла:

– Проснись, Хрунг.

Но голова осталась совершенно неподвижной.

Тогда Сильрид ударила ее по подбородку, и по камню прошла дрожь, словно кто-то прикоснулся к тихим водам пруда, и по ним побежала рябь. Рот дрогнул.

– Хрунг, vaknaðu[11], – рявкнула Сильрид, и глаза статуи открылись. Они были мутными, бледно-перламутровыми, словно жемчуг, и внутри вяло клубился туман. Медленно, очень медленно они сфокусировались на Сильрид. Губы статуи зашевелились.

– Я видел сон, – сказала гигантская голова, и ее голос гулко разнесся по залу. Эльвар почувствовала, как он прошел сквозь ее тело, подобно раскату далекого грома.

– Ты расскажешь мне о нем позже, древний Хрунг. Сейчас же твой ярл нуждается в твоей службе.

Мутные глаза задвигались, взгляд их переместился на сидящего ярла Стёрра, затем снова вернулся к Сильрид.

– Что ты хочешь от меня? – спросил Хрунг.

– Попробуй немного крови. И расскажи нам о ней все, что сумеешь, – сказала Сильрид, подняв свой измазанный кровью клинок.

Хрунг принюхался, и Эльвар показалось на миг, что он втягивает ноздрями весь воздух в зале. Затем он открыл рот и высунул язык, широкий, толстый и бледный. Сильрид приложила к нему кинжал и осторожно вытерла кровь, стараясь не порезать великана.

Хрунг закрыл рот и глаза, затем на мгновение замолчал, и Эльвар увидела, как шевелится его язык, упираясь в щеки изнутри. Затем он открыл глаза и сплюнул, и на помост шлепнулся комок слизи с вкраплениями красного.

– Это кровь Берсера, а если нет, то я гном, – заявила голова.

Ярл Стёрр улыбнулся.

– Возьмите его, – сказал он, и Сильрид пошла обратно к Бераку. С ней вместе отправились три огромных раба, поднявшись со своих мест у ног ярла, и еще трое воинов. Берак же стоял и ждал.

Сильрид протянула руку, чтобы забрать цепь у Сайвата, но он лишь молча посмотрел на нее.

– Мы не обсудили его цену, – сказал Агнар.

– В два раза больше, чем ты получил бы в любом другом месте, – ответил ярл Стёрр. – Я ценю твою хватку в делах, так что, если ты найдешь еще Порченых…

Агнар склонил голову.

– Я высоко ценю твое великодушие, господин, и моя преданность будет с тобой, – сказал он, а затем кивнул Сайвату.

«Точнее, твоя преданность монете ярла Стёрра», – подумала Эльвар, не в силах скрыть усмешку, кривящую губы.

Сильрид взяла цепь и повела Берака прочь, а двое берсеркеров зашагали рядом, толкая его плечами, порыкивая и фыркая.

– Рад тебя видеть, брат, – прорычал один из них. Но Берак не ответил. Он шел за Сильрид, опустив голову и тяжело волоча ноги.

– Сильрид принесет тебе плату, – сказал ярл Стёрр.

Это был явно конец разговора. Агнар наклонил голову и повернулся, чтобы уйти, Эльвар и остальные Ратники последовали за ним.

– Стоять, – по всему залу прокатился громкий голос, вновь рождая дрожь в теле Эльвар. Глаза гигантской головы Хрунга расширились, нос дернулся, принюхиваясь. Каменная голова высунула язык, лизнула воздух, словно пробуя его на вкус, затем закрыла рот и чмокнула губами.

– Эльвар, – сказал Хрунг.

Ярл Стёрр уставился на него, двое воинов у его плеча разом шагнули вперед.

– Ты, должно быть, ошибаешься, – ответил ярл Стёрр.

– Эльвар здесь, – повторил Хрунг, и его басовитый голос вновь наполнил зал.

Эльвар со вздохом остановилась и повернулась, смутно осознавая, что Гренд поворачивается рядом с ней, а прочие Ратники и Агнар останавливаются и замирают.

Она взялась обеими руками за края капюшона и стянула его с головы.

– Здравствуй, отец, – сказала Эльвар.

Глава 22. Орка

Орка пробиралась между редеющими деревьями. Деревня Феллур виднелась впереди, словно черная тень на ткани ночи цвета воронова крыла.

Ветер шумел вокруг нее, шевеля ветви в лесу и вздымая белую пену на волнах фьорда, в водах которого отражался слабый свет звезд и луны. По воздуху разносился скрип лодок. Орка добралась до последних деревьев и замерла, настороженно осматриваясь по сторонам, а затем взглянула на восток. Здесь, в темноте ночи, рассвет все еще был далеким, будто отзвук мысли. Все вокруг спало.

«Кроме охотников, – подумала Орка. – Кроме воров и ходящих-в-тенях». Но она знала, что скоро ей придется двигаться дальше. Путь от фермы до Феллура занял больше половины дня, а потом она еще потратила время на то, чтобы хорошо спрятать копье и пеньковый мешок. Они не понадобятся ей для того, что она собиралась сейчас сделать. Но рассвет ждать не будет, а ей предстояла темная работа. Каждое мгновение вдали от Бреки терзало ее, словно чьи-то когти скребли по костям. Но что-то внутри подсказывало Орке, что именно это самый мудрый путь, а не попытка следовать по одному из двух русел реки, выбрав вслепую, не зная точно, по какому из них уплыла лодка с Брекой. Ей нужна была информация, и теперь в ее мыслительной клетке бился и трепетал лишь один образ. Образ новой рабыни ярлы Сигрун, слизывающей кровь Торкеля со своего клинка.

Открытая полоса земли между лесом и воротами деревни была заполнена палатками тех, кто прибыл на Альтинг. То тут, то там темноту пронзали оранжевые отблески углей от наполовину догоревших костров. Орка прошептала клятву, затем вышла из-под полога деревьев и стала пробираться между палатками. Она не торопилась, давая глазам привыкнуть к темноте и избегая смотреть на свет костров, пока не миновала все тенты и не оказалась перед закрытыми воротами.

Там не было стражей.

Орка сделала несколько длинных шагов и подпрыгнула рядом со стеной, ухватилась за край и подтянулась, перекинула сначала одну ногу, а потом и все тело. Она приземлилась в грязь: сначала подошвы сапог громко хлюпнули, потом она скорчилась под стеной и застыла, прислушиваясь.

Десять ударов сердца, двадцать… Но вокруг было тихо. Тогда Орка встала и побежала вглубь деревни, прячась в тенях.

Она неслась бесшумной тенью вдоль домов. Вокруг царила тишина, даже собаки не заволновались при ее появлении. Вскоре перед Оркой открылся двор в холодном звездном свете, на нем – ни движения, а громада бражного дома темнела на фоне неба. Орка снова надолго замерла, прислушиваясь и вглядываясь во тьму. На ступенях, ведущих к дверям в бражный зал, она что-то заметила: еще более глубокую тень. Там сидя спал, прислонившись к столбу, закутанный в меховую накидку охранник.

Орка проскользнула по краю двора, стараясь держаться спиной к стене, а потом замерла, услышав какой-то звук.

Это был стон, донесшийся от крыльца бражного дома. Она присмотрелась, вычленяя силуэты из тьмы. Две фигуры лежали на земле, высоко подняв руки, связанные в запястьях и притянутые к столбу.

Один из людей плакал – горько и жалко; другая тень, похоже, спала или