Тень богов - Джон Гвинн

Жесткая правда или мягкая ложь?

– Не знаю, – сказала наконец Эльвар, выбрав путь правды. – Возможно, Агнар продаст тебя на рынке рабов или оставит у себя, а Бьярна продаст. Или продаст вас обоих, вместе или в разные дома. – Она пожала плечами. – Я не хевдинг Лютой Рати, чтобы принимать такие решения.

– Но ты близка к вождю, – сказала Успа, переводя взгляд на клык тролля на шее Эльвар и кольцо на руке, подаренное ей Агнаром.

Эльвар только пожала плечами.

– Нам нужно покинуть Снакавик, – продолжила Успа, сверкнув глазами и раздувая ноздри.

Она боится. Но я бы тоже боялась, если бы была на ее месте.

– Почему ты так торопишься уехать, хотя твой муж теперь – трэлл ярла Стёрра? Он покинет Снакавик только для битвы. По крайней мере, если вы останетесь здесь, вы будете рядом с ним: вероятно, даже сможете видеться время от времени.

– Нам нужно уходить, – повторила Успа, и шепот ее превратился в шипение.

Тут дверь таверны распахнулась, впуская серый свет с улиц Снакавика, и в зал вошла воительница – женщина в прекрасном военном снаряжении: ее кольчуга блестела, словно только что почищенная песком. Темные волосы были заплетены в косу, через щеку и верхнюю губу проходил шрам. Эльвар тут же узнала ее.

Гифа, защитница отца. Боевая слава Гифы была известна большинству; даже сейчас хозяин дома мгновенно появился в дверях кухни и склонился перед ней.

Гифа оглянулась по сторонам и увидела Эльвар, а также Гренда, сидящего рядом. Она кивнула ему и обратилась к Эльвар, хотя взгляд ее все еще был прикован к старому воину:

– Добро пожаловать домой.

Эльвар молча кивнула, не доверяя словам, которые могли бы сорваться с ее языка.

На мгновение воцарилась тишина. Гренд молчал, словно окаменев. Затем Гифа оглянулась через плечо и сделала приглашающий жест. Вошли еще двое воинов с сундуком.

– Это для Агнара, – сказала Гифа.

Плата за Берака. Мой отец сказал правду, он хорошо платит за берсеркеров. Агнар поднялся со своего места, где его скрывала дверь таверны. Эльвар увидела, как его рука опустилась с рукояти меча, когда он встал. Агнар рявкнул приказ, и Сайват шагнул вперед, чтобы забрать сундук у воинов.

– Ярл Стёрр здесь, он пришел повидать свою дочь, – сказала Гифа Агнару и всем присутствующим в зале. Посмотрела по сторонам и увидела смущенные взгляды. Только Агнар и еще несколько человек знали о родословной Эльвар. Затем взор Гифы вернулся к Эльвар.

– Он желает поговорить наедине.

– Тогда самое время отнести это на борт «Ярла Волн», – сказал Агнар, хлопнув ладонью по крышке сундука. – Лютая Рать, за мной! – позвал он, выходя в дверь таверны. Сайват последовал за ним, а остальные Ратники тоже встали и начали уходить, один за другим.

Бьорр посмотрел на Эльвар, заметив, что она не сделала ни единого движения, чтобы покинуть комнату. И будто огонек понимания зажегся в его глазах.

– Это значит, тебе тоже надо уйти, – нахмурившись, сказал Бьорру Гренд. Тот медленно поднялся.

– С тобой все будет в порядке? – спросил он Эльвар. – Я могу остаться.

Гренд фыркнул и оперся кулаками о стол, собираясь встать. Эльвар коснулась его руки.

– Я заслужила место щитоносца в строю Лютой Рати, – сурово сказала она Бьорру, сжимая троллий клык у себя на шее. – Зачем бы мне понадобилось, чтобы ты остался? Ты считаешь меня нидингом, который нуждается в защите?

Он пожал плечами, подняв руки, и жестом приказал Успе и Бьярну следовать за собой. Трюд поднялся, убрал нож и пошел за женщиной с ребенком. Они покинули таверну последними.

В таверну вошли еще воины: стражники, связанные клятвой ярлу Стёрру. Они разошлись по углам, проверяя, пуст ли зал. Двое забрались на поветь и крикнули вниз, что все чисто.

Тогда ярл Стёрр зашел в помещение. Увидев Эльвар, он направился к ней, а следом за ним – ее братья, Торун и Бродир, и, наконец, Сильрид, одна из немногих женщин-Гальдур во всем Вигрире; ее ожерелье из черепов животных громко звенело при ходьбе. Ярл Стёрр сел напротив Эльвар, Торун и Бродир – по обе стороны от него. Сильрид остановилась позади.

– Дочь, – сказал ярл Стёрр. Он посмотрел на нее долгим оценивающим взглядом. Эльвар показалось, что он читает тайны ее души. – Тебе не следовало уезжать, – произнес он в тишине.

Эльвар скривила губы, чувствуя, как в ней нарастает гнев, бесформенный, наполненный желчью. Она медленно вдохнула, пытаясь сдержать его. Она пыталась сломать привычку из своего детства, когда отец наставлял ее, а она в ответ обрушивала на него гнев, ничего тем не добиваясь, всегда чувствуя себя бесполезной и злясь на себя, что не может совладать с эмоциями и сказать правду из глубины своего сердца.

– Я не жалею, что уехала, – проговорила она в конце концов. – Я заслужила известность, свою боевую славу.

– Боевую славу? В услужении у какого-то купца? – спросил ярл Стёрр.

– Агнар и Лютая Рать – великие воины, прославившиеся на весь Вигрир и в мире далеко за его пределами. Там, где никогда не ступала твоя нога. Там, где твое имя никто не знает, – сказала Эльвар.

Ее отец фыркнул.

– Может быть, он и способный воин, но это не отменяет того, что он зарабатывает деньги, торгуя плотью и кровью. Он не более чем торговец-нидинг, шлюха, которая ляжет на того, кто покажет ей больше монет.

Эльвар почувствовала, как в ее крови бурлит гнев, вызванный оскорблениями, брошенными в адрес ее хевдинга. И снова ей понадобилось мгновение, чтобы овладеть собой и сдержать слова, возникшие у нее на языке, словно первые копья, брошенные в битве.

– Тебе нравится платить ему, – сказала Эльвар вместо того, чтобы броситься на защиту чести Агнара. – Кто же ты сам после этого?

– Разумный человек, – сказал отец, пожав плечами, – в том случае, если он продает то, что мне нужно. Но хватит об Агнаре и его банде наемников. Я пришел сюда, чтобы поговорить о тебе. О твоих родственных связях, о твоем будущем.

Он побарабанил пальцами по столу.

– Когда ты сбежала, то, как ты это сделала… Твой поступок навлек на меня позор. Ты заставила людей сомневаться во мне. Сплетники наслаждались твоим побегом. Если он не может управлять собственной дочерью, говорили они, как он может позаботиться о будущем Снакавика? – Он вздохнул. – Мне пришлось пролить кровь, чтобы вернуть себе власть над этими землями. Много крови.

– Вот здесь ты меня не понимаешь, – сказала Эльвар. – Ты не управляешь мной. Никто не управляет и никогда не будет управлять.

– Ты дочь ярла, – воскликнул ее старший брат Торун. – Отец дал тебе все, а взамен у тебя есть обязанности.

– Что, быть пешкой в его политике? – огрызнулась Эльвар. – Быть предметом торговли, быть проданной, словно какая-нибудь шлюха, достойному мужу за кусок земли? Чтобы лежать под ним и быть вспаханной, как поле, чтобы его семя проросло в моем животе и чтобы я всю жизнь растила мелких поросят,