Проклятие Шалиона - Лоис МакМастер Буджолд

с янтарными локонами, каскадом стекающими почти до талии. Дабы цветом соответствовать наряду принцессы, Кэсерил надел красную парчовую тунику, принадлежавшую еще старому провинкару Баосии, а также белый плащ. В своем любимом красном была и Бетрис. Нан же, жалуясь на то, что от обилия красного у нее начинают болеть глаза, оделась в более спокойные тона – черный и белый. Красного действительно было многовато, но по крайней мере дождь на красном был не так заметен.

По мокрым камням замкового двора они поспешили к башне Иаса. Все священные вороны прятались от дождя… Впрочем, не все. Кэсерил пригнулся, когда, отделившись от башни Фонзы, на него спикировала черная тень с приметным дефицитом хвостового оперения. Кэсерил не мог допустить, чтобы белизна его плаща была нарушена следами жизнедеятельности дружелюбной птицы, а потому отмахнулся от нее, и ворона с печальным криком Кэс… Кэс… кругами взмыла вверх, к макушке башни.

Обитый красной парчой тронный зал был залит ярким светом настенных светильников, успешно прогнавшим серые тона осени, и нагрет присутствием нескольких дюжин придворных дам и кавалеров. Орико был в своей официальной королевской мантии и короне, но королевы с ним не было. Тейдеса усадили рядом с королем, по его правую руку, на низеньком стульчике.

Домочадцы принцессы, поцеловав королю руку, заняли свои места: Изелль на стульчике по левую руку от пустого трона королевы, ее свита встала сзади. Орико, улыбаясь, начал процедуру объявления радостных новостей с того, что подарил Тейдесу еще четыре города, налоги с которых, вне всякого сомнения, должны были укрепить финансовое благополучие принца. Тейдес отвечал на щедрость короля целованием рук монарха и краткой благодарственной речью. Дондо накануне вечером не развлекал Тейдеса, а потому принц выглядел не таким зеленым и опухшим, каким частенько бывал до этого.

Орико пригласил к трону канцлера. Как и предполагалось, король вручил ему соответствующие документы и меч, в ответ выслушав торжественную присягу, которой скреплялось вступление старшего ди Джиронала в должность провинкара Ильдара. Младшие ильдарские лорды, в свою очередь, присягнули ди Джироналу. Затем последовало то, чего никто из собравшихся в тронном зале не ожидал: новый провинкар Ильдара передал свой титул марча, вместе с городами и, соответственно, поступающими от городов налогами, лорду Дондо, который с этой минуты становился марчем.

Изелль была удивлена, но и обрадована, когда старший брат передал ей шесть городов. Это было кстати – со временем ее хозяйству уже перестало хватать средств, чтобы содержать принцессу на достойном уровне, и новые налоговые поступления оказались к месту. Она искренне поблагодарила Орико, а Кэсерил тут же в уме занялся расчетами. Сможет ли она позволить себе собственный отряд охраны вместо тех гвардейцев, которых они привезли из Баосии и которых она делила с Тейдесом? Поручит ли она Кэсерилу подобрать достойных воинов? Не захочет ли переехать в город, в собственный дом, который и будет защищать ее личная гвардия? Изелль возвратилась на свое место, расправила подол платья, и Кэсерил заметил, что напряжение, омрачавшее до этого ее лицо, спало.

Орико, прочищая горло, откашлялся.

– А теперь мы переходим к самому радостному моменту нашего праздника. Самый большой подарок, самый достойный и желанный. Изелль, встань-ка…

Орико поднялся и подал руку сестре. Озадаченная, но улыбающаяся, она встала рядом с ним.

– Марч ди Джиронал! Выйдите вперед! – продолжил Орико.

В полном одеянии генерала святого ордена Дочери, сопровождаемый пажом в ливрее дома ди Джироналов, лорд Дондо вышел и встал от Орико по другую руку. Кэсерил, глядевший на происходящее от дальней стены, почувствовал, как кожа у него на шее начинает зудеть. К чему он клонит?

– Отмеченный благосклонностью короля и верный нам канцлер и провинкар лорд Джиронал умолял меня о чести кровно породниться с нашим домом. И, по размышлении, я, с искренней радостью в сердце, решил дать согласие.

Но Орико не выглядел радостным. Скорее – нервозным.

– Он испросил, – продолжал король, – руки моей сестры Изелль для своего брата, нового марча ди Джиронала. Свободно и с радостью в сердце я выполняю его просьбу.

Взяв Дондо за руку, он повернул ее пухлой ладонью вверх и, вложив в нее хрупкую руку Изелль, сжал их и сделал шаг назад.

Принцесса побледнела. Застыв, она смотрела на Дондо так, словно не верила своим чувствам. Кровь стучала, почти ревела водопадом в ушах Кэсерила. Он с трудом хватал воздух полуоткрытым ртом. Нет! Только не это!

– В качестве подарка позвольте преподнести вам, дорогая принцесса, то, что, безусловно, дополнит ваше приданое, – сказал Дондо и кивнул пажу.

Изелль, не сводя с Дондо ледяного взгляда, произнесла:

– Вы догадались, что мне нужен прибрежный город с хорошей гаванью?

Дондо, сбитый с толку, хохотнул и отвернулся от Изелль. Паж раскрыл изящную кожаную шкатулку, в которой оказалась украшенная жемчугами серебряная тиара. Дондо взял ее и показал придворным. Его приятели, стоящие в толпе, дружно зааплодировали. Рука Кэсерила помимо его воли сжала рукоять меча. Но если он выхватит его и бросится вперед, его сразят еще до того, как он достигнет цели.

Дондо поднял тиару и хотел было водрузить ее на голову принцессы, но та отшатнулась.

– Орико!

– Эта помолвка, дорогая сестра, есть исполнение моей воли и желания, – произнес король сухо.

Дондо, не пожелавший преследовать Изелль по всему тронному залу с тиарой в руке, остановился и внимательно посмотрел на короля.

Кэсерил видел: Изелль перебирает в уме возможные варианты ответа. Она не поддалась первому приступу ярости и не стала изображать обморок.

– Господин мой, – наконец сказала она. – Как сказал провинкар Лабрана, когда войска Золотого генерала ворвались в его крепость… вот это сюрприз!

Шепот прокатился по залу в ответ на остроумную и злую шутку принцессы.

И, понизив голос, она произнесла сквозь зубы:

– Ты мне ничего не сказал. Ты меня даже ни о чем не попросил.

Орико, так же негромко, ответил:

– Позже поговорим.

Изелль кивнула.

Спустя несколько мгновений Дондо умудрился-таки взгромоздить свою тиару на предназначенное ей место, после чего поймал руку принцессы и поцеловал. Ума у него хватило, чтобы не требовать ответного поцелуя – если судить по выражению лица принцессы, она вполне могла его укусить.

Придворный священник, облаченный, в соответствии с временем года, в одежды Храма Брата, вышел вперед и попросил Богов благословить пару.

Орико же провозгласил:

– Через три дня мы встретимся вновь и, засвидетельствовав новый брачный союз, радостно отпразднуем это событие. Благодарим всех!

– Три дня? – воскликнула Изелль, и голос ее впервые дрогнул. – Три дня? Может быть, вы имели в виду три года, сир?

– Три дня, – повторил Орико. – Приготовься.

Сам он