Ужас по средам - Тереза Дрисколл

– Но это же потрясающая новость. – Джек подается вперед, вглядываясь в мое лицо. – Или ты не рада?

– Да нет, рада, наверное.

Я пытаюсь вспомнить, когда же в последний раз видела Джека. Ах да, в доме у Лиэнн, когда он приехал предупредить меня о том, что редактор решил передать мою историю о сносе «Мейпл-Филд-хауса» другому журналисту. И невольно улыбаюсь, подумав о том, что он обо мне позаботился. Я очень ему благодарна.

– Честно говоря, – вздыхаю я, – вряд ли я расслаблюсь, пока полиция не найдет конкретные подтверждения тому, что это он. А пока я просто жду.

– Ну и кто он? Этот парень, которого взяли? Действительно персонаж твоей статьи?

– Нет. Вообще-то я не должна об этом говорить. Мой бывший.

– Вот это да, я и понятия не имел…

Официантка берет у Джека заказ: двойной эспрессо и сэндвич на гриле. Я показываю, что мне ничего не нужно, мой кофе еще не выпит.

– Кстати, я очень благодарна тебе за то, что ты предупредил меня насчет моих статей о сносе дома. Я встречалась в Лондоне с людьми, которые ведут эту кампанию, и собираюсь написать несколько последних материалов. И я не позволю Теду передать эту историю кому-то еще. Ни за что. Я слишком много в нее вложила.

– Да не за что. К тому же на следующей неделе ты выйдешь, значит, проблем не будет. Но ты уверена, что все закончилось? Прямо гора с плеч. – Джек продолжает внимательно разглядывать мое лицо, когда приходит официантка с кофе и сообщает, что сэндвич будет готов через пару минут. Джек как будто не замечает ее – не поворачивается к ней, не говорит «спасибо», и тогда я проделываю все это вместо него.

– Знаешь, Элис, я очень беспокоюсь за тебя. Мы все беспокоимся. Я не пишу тебе и не звоню, потому что не хочу встревать, знаю, что ты с Томом и он за тобой присматривает… – Тут Джек почему-то краснеет – ярко-алые пятна выступают на шее выше шарфа. Наверное, он тоже вспомнил наш жуткий ужин в итальянском ресторане. И мою оплошность.

– Я в порядке, Джек. Конечно, не совсем… Но Том помогает, так что я справляюсь, и к тому же скоро выяснится, кончилась эта жуть или еще нет. – Я делаю паузу, не зная, стоит ли рассказать ему все без утайки или лучше не надо.

Джек как будто чувствует мою нерешительность и вопросительно поднимает бровь.

– Я только что отправила маму в новый дом престарелых. Там условия получше. – Не знаю, почему я не отваживаюсь сказать ему всю правду. Джек ничего не отвечает – наверное, не слышал о том видео. Конечно, наши с Лиэнн друзья его видели, но зачем кому-то с работы его смотреть? – Скоро я ее навещу, посмотрю, как она там устроилась. Тогда мне станет легче.

– Хорошо. Это хорошо.

Возвращается официантка с сэндвичем. Смотрю на расплавленный сыр, стекающий с золотистой хлебной корочки, и чувствую, что я, оказывается, тоже проголодалась. Пока раздумываю, не взять ли и мне сэндвич, звонит телефон. Это Саманта, секретарь Теда. Я поднимаю руку, прося прощения, и нажимаю кнопку ответа. Саманта бормочет извинения, говорит, что менеджер по персоналу сообщила ей о назначенной мне встрече, но у Теда за ланчем другая встреча. А потому не могли бы мы перенести мой визит на три часа.

– Разумеется. Без проблем. – И я добавляю, что по чистой случайности со мной рядом оказался Джек, который уплетает сырный сэндвич.

Саманта смеется, а потом произносит странную вещь:

– Приятно узнать, чем занимается Джек в свой выходной.

Глава 43

ЭЛИС – ПРЕЖДЕ

Когда мама впервые увидела меня с новыми волосами, я внимательно следила за ее реакцией. Это было вскоре после суда над Алексом. Она наклонила голову и долго смотрела на меня, словно запоминая мой новый облик, а потом ее глаза на миг погрустнели.

– Тебе не нравится, мам? Что, так плохо? Если ты не хочешь, чтобы я изменила имя, если тебя это огорчает…

– Все замечательно. Тебе очень идет этот цвет. И если это поможет тебе забыть того ужасного типа, то я ничего не имею против.

– Но ты привыкнешь? К моему новому имени? Оно не будет тебя раздражать?

И тогда мама проделала этот свой фокус с глазами. Чтобы подбодрить и успокоить меня, она зажгла в их мягкой глубине теплую улыбку.

– Я видела, что ты лишилась сна, Дженни. Наблюдала, как ты худеешь, пьешь таблетки, чтобы справиться с депрессией во время процесса над ним. Не думай, что я ничего не замечала. И знаешь что? То, что происходило с тобой, разбивало мне сердце. Если бы я встретила этого типа, то не знаю, что бы с ним сделала, и никакая ответственность меня бы не остановила. Лиэнн правильно предложила тебе сменить имя. К тому же имя «Элис» выбрала для тебя я, потому что оно мне нравилось. Так что я привыкну. Потренируюсь и привыкну. И оно тебе очень идет. Из тебя получилась прекрасная Элис.

– На новой работе никто ничего не знает. Я никому не скажу. Но мне очень стыдно. Журналистка, человек, которому по долгу службы положено докапываться до правды, начинает новую жизнь с подлога… Кто же я такая, мам?

– Ты женщина, которой не повезло. Ты встретила человека-змею, дорогая. Те, кто пишет, часто пользуются псевдонимами – девичьей фамилией, да чем угодно. А у тебя есть на то причина. К тому же твое имя не придуманное. Он записано в твоем свидетельстве о рождении. Это имя выбрала для тебя я.

– А вдруг кто-то все же вычислит меня по фото? Я так этого боюсь.

– Ты прекрасно выглядишь. Моя прекрасная девочка. К тому же в газетах было совсем немного твоих фото.

И мама обняла меня, а у меня задрожали губы. Я все еще сомневалась, что поступаю правильно, и с моральной стороны, и с практической, но я не хотела, чтобы Алекс выиграл и положил конец моей карьере, заставив меня прекратить писать. Когда Лиэнн впервые заговорила со мной о перемене имени, я решила, что она сошла с ума, и наотрез отказалась. Мне было страшно, что я не справлюсь с новой ролью и чем-нибудь выдам себя, например, представлюсь по телефону как Дженни. Люди начнут задавать вопросы, возникнет разбирательство, меня разоблачат. Но время шло, я злилась на Алекса все больше, и предложенный сестрой вариант начал