Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница - Терри Гудкайнд

— Ба, — усмехнулась Энн, — Ты уже не Сестра Тьмы. Ты отличаешься от них. Они — те, кто по-настоящему предан Владетелю. Ты — нет.

Энн ткнула пальцем в грудь Ники.

— Здесь, в твоём сердце ты уже не Сестра Тьмы. Они предались Владетелю, сжираемые жадностью. Они возжелали того, чего абсолютно недостойны. Те Сёстры жаждали власти, обещанной им тёмными силами.

Ты оказалась другой. Ты стала Сестрой Тьмы не потому, что жаждала заполучить могущество и силу, у тебя были иные причины. Ты думала, что просто не достойна, жить, осознавая жалкость своего существования.

И это было абсолютной правдой. Никки являлась единственной и всех Сестёр Тьмы, кто обратился к Владетелю не с целью заполучить тёмную силу и обещания вечной жизни, а потому, что существование Никки было настолько удручающе ничтожным, что оно не могло принести ей отрады.

Никки просто ненавидела себя за свою самоотверженность, за то, что она всегда жертвовала собой ради чужого благополучия, отрекаясь от личной жизни. Ведь раньше она думала, что заботиться только о собственном благе — эгоистично, так поступают только дурные люди.

Непохожая ни на одну из Сестёр Тьмы, она по-настоящему не знала, что заслуживает понести такое бесконечное наказание.

И это чувство вины, намного превосходящее жажду наживы, настораживало других Сестёр Тьмы. Они не доверяли Никки. Она никогда не была одной из них.

— Добрые духи, — прошептала Никки, едва в силах поверить, что Аббатиса, с которой она очень редко встречалась во Дворце Пророков, может быть настолько близка к пониманию того, что Никки пришлось пережить и осознать. — Я и не подозревала, что могу быть столь откровенна.

— Да, это всегда меня расстраивало, — мягко произнесла Энн, — Что такое привлекательное и одарённое дитя Создателя, как ты, может пренебрегать собственными желаниями и помыслами, жертвуя собой ради других.

Никки сглотнула — почему же ты раньше никогда не говорила мне об этом?

— А, разве ты бы мне поверила?

Никки приостановилась у начала очередного лестничного марша, одной рукой опираясь на белоснежную мраморную колонну, чтобы передохнуть немного.

— Я думаю, что нет. Но Ричард сделал то, что позволило мне осознать это сейчас.

Энн вздохнула.

— Возможно, мне надо было раньше взяться за тебя, чтобы убедить тебя начать относиться к себе более лояльно. Но меня всегда пугало то, что тогда я буду выглядеть мягкотелой, и потеряю авторитет среди Сестёр.

Я также боялась и того, что разговоры об их достижениях и заслугах, их поощрение мною, могут повлечь за собой необратимые процессы и послушницы будут о себе слишком высокого мнения.

Что же касается тебя, то с тобой дела обстояли по-иному, ты всегда оставалась для меня загадкой. Ты всегда отличалась от других, и твои переживания и чувства были мне чужды.

Я полагала, что твоя скромность и смирение послужат хорошей основой для тебя, как будущей женщины. Однако это было грубой ошибкой с моей стороны думать так.

— Я никогда и не подозревала об этом, — сказала Никки, и мысли её улетели далеко в прошлое, затерявшись в воспоминаниях о былом времени.

— Но не думай что, такой была лишь ты одна. Были и другие послушницы, о которых я думала много больше, и, как результат, они из-за меня тоже пострадали, и им пришлось намного хуже. Больше всех на свете я доверяла Верне, но никогда об этом ей не говорила. Кроме того, я послала её вслепую на поиски, которые продолжались двадцать лет, потому, что она была единственной из послушниц, кому я могла поручить эту трудную миссию. И тогда началась вся эта путаница событий, на которые, как мне казалось, я могла повлиять, будучи посвящённой в Пророчество. — Энн помотала головой. — Как же она меня ненавидела, за то, что я послала её в эту бесполезную двадцатилетнюю ссылку.

— Ты говоришь о том, как Верна отправилась на поиски Ричарда?

— Да, — улыбнулась Энн самой себе. — Это было путешествие, в котором она обрела ещё и саму себя. — Некоторое время Энн молчала, восстанавливая в памяти череду всех тех событий, а потом с улыбкой обратилась к Никки, — Помнишь, когда Верна, наконец, вернулась вместе с ним? Помнишь тот первый день, когда в большом зале собрались все Сёстры, чтобы поздравить Верну с окончанием столь длительных поисков нового ученика, которым оказался отнюдь не мальчик, но взрослый мужчина — и это был Ричард.

— Я помню, — сказала Никки в ответ, заразившись улыбкой от Энн. — Я сомневаюсь, что ты можешь поверить в то, что с того самого момента всё изменилось во Дворце Пророков. Когда я увидела Ричарда впервые, я поклялась себе, что стану одной из его наставниц.

И Никки действительно стала его наставницей, но в итоге, они с Ричардом ролями поменялись — Ричард стал её учителем.

— Никки, ты нужна Ричарду, прямо сейчас. Ему необходим человек, который будет идти с ним рука об руку, напарник, который поддержит его в этой трудной борьбе. Ему одному не потянуть столь тяжёлое бремя, слишком много на него свалилось в одночасье.

В конце концов, ему нужна женщина, которая будет его любить. Кэлен пропала. И даже если она до сих пор жива, то она сейчас стала лишь оболочкой, оставшейся от того, кем когда-то она являлась.

Кэлен не только не помнит, что любит Ричарда, она вообще его не помнит, он для неё сейчас — чужой. И самое печальное то, что Ричард потерял её именно из-за этой бесконечной борьбы.

Никки, повторяю, ты нужна Ричарду, чтобы засыпая вместе с ним, ночами шептать ему на ушко то, что ему хочется слышать. И это не важно, знает он или нет, что ты ему нужна больше всех на свете.

Никки была на грани срыва, еле сдерживая себя, чтобы не разрыдаться. Она злилась на себя за то, что ей приходится вытворять со своей жизнью, и это разрывало её на части. Ведь в жизни для неё не было никого более желанного, чем Ричард.

И именно из-за этого, из-за своей любви к Ричарду, Никки не могла поступить так, как желала Энн. Никки продолжила спускаться по лестничному пролету, она постаралась сменить тему разговора.

— Сначала, мне нужно осмотреть фамильный склеп. А потом — поговорить с Верной и Эдди. У меня совершенно нет времени, чтобы тратить его попусту на размышления. Мне необходимо добраться до Тамаранга, чтобы помочь Зедду снять ведьмино проклятие с Ричарда. А это, я считаю, есть именно то, в чём Ричард сейчас больше всего нуждается.

Но, чтобы мне удалось это достичь, я должна знать всё о Сикс (Шестой). Ты, Энн, может и не знала эту женщину, но у тебя ведь были сотканы сотни шпионских сетей, которые распространялись далеко за пределы Древнего мира.

— Ты знала о моих шпионах? — спросила Энн, следуя за Никки вниз по лестнице.