Президент планеты - ЧБУ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В пятнадцать минут десятого вошёл старый доктор с презрительной маской на лице. В руках он держал пластиковый стаканчик, с которого свисала нитка чайного пакетика. Тихо, чтобы не разбудить Кривого носа, он спросил:
– Как у нас дела? – Его голос звучал очень низко, словно он показывал своё нежелание находиться в такой компании.
– Всю ночь смотрели фильмы, – ответил Жвачка, даже не оглянувшись на доктора. У этого парня хорошая концентрация, он ни разу не отвлёкся от просмотра. А как оживлялся на постельных сценах, вы бы видели: ёрзал, пыхтел, не понимал, что с ним происходит.
– А что он? – врач указал на Кривого носа.
– Ровно в одиннадцать вырубился, как по расписанию. Наверное, и Судный день не заставил бы его проснуться.
Кривой нос словно почувствовал, что о нём говорят, и мгновенно проснулся. Он посмотрел на квадратные часы на запястье и сонно произнёс:
– Моя смена закончилась два часа назад. Мне заплатят сверхурочные?
На экране взорвался автомобиль и несколько горящих людей побежали в разные стороны. На протяжении всего фильма что-то взрывалось, и Артур не мог понять, это художественное произведение или документальные съёмки сноса зданий. Во многих фильмах играли одни и те же актёры, и декорации практически не менялись, поэтому трудно было определить, когда заканчивался один и начинался другой.
Спустя несколько минут закончилась перестрелка между парнем в чёрном и командой хорошо вооружённых, но очень глупых бандитов, не знающих, как пользоваться пистолетами: все они хотели вступить в ближний бой. Врач убрал чай в сторону и встал перед телевизором.
– Что за дела? – возмутился Жвачка с удивлением и злобой, словно кто-то плюнул в его миску с супом. – Фильмы – это искусство, их нельзя заслонять, как нельзя уходить в туалет во время просмотра. Поставьте на паузу сначала.
– Настал момент истины, – ответил доктор, игнорируя обоих санитаров. Он посмотрел Артуру в глаза и отчётливо спросил: – Ты меня понимаешь?
– Конечно, понимаю, – ответил Артур, и доктор довольно улыбнулся, словно это была его заслуга. – Мы же не на древнешумерском разговариваем.
– Это что же происходит? – влез Жвачка. – Он выучил язык за ночь? Клянусь, он вчера ни слова не понимал, даже не знал, где находится.
– В этом вся суть эксперимента, – ответил доктор.
– Получается, пацан теперь как робот, да? Видит всё и запоминает без усилий?
– Вот бы мне так, – подтвердил Кривой нос.
– Прочитает словарь испанского за ночь и выучит его вплоть до последнего слова? Посмотрит соревнование по каратэ и сам научится драться?
– А вам бы только драться, да? – спросил доктор.
– Научится управлять самолётом, глядя на пилота со стороны? Сможет играть на рынке валют после прочтения учебника по экономике?
– Да, если будет достаточно глуп.
– Вот это круто, без слов. – Возбуждённый санитар начал ходить по комнате. – Это же какие безграничные возможности открываются, даже представить не могу. Мне бы такую штуку в голову, я бы… эх… я бы такого наделал. Да я бы…
– Я бы тоже, – подтвердил Кривой нос.
– Я бы заработал кучу денег и правил миром. У меня был бы огромный дом, бассейн с крокодилом, вертолёт в форме маленького дирижабля, средневековый деревянный корабль с парусами и колёсами, на котором я буду ездить по городу, зелёный лабиринт в саду, где можно блуждать несколько дней…
– Собственный повар.
– Я бы переименовал этот город в «Название», сделал все дорожные знаки розовыми, а на улицах круглые сутки играло бы диско.
– Бесплатное мясо.
– Я бы скрестил верблюда с кенгуру и назвал бы это животное кенблюд, оно бы носило детёныша в сумке на спине, а не на животе. Изобрёл бы собственный вид спорта, где команды едут на грузовиках через пустыню и параллельно играют в шахматы. Я бы вырезал изображение своей задницы на горе Тубкаль.
Некоторые слова за девять часов Артур всё же не успел выучить, и часть сказанного Жвачкой осталась для него непонятной. Он лишь следил за выражением лиц разговаривающих. Кривой нос смотрел на всех отстранённо, его рот был широко открыт, что было естественным положением челюсти. Жвачка возбудился до предела, ходил по комнате и перечислял, что бы сделал, имея власть и всемогущество. Доктор скептически слушал эту речь, его лицо постепенно менялось на всё более пренебрежительное. Наконец он перебил Жвачку и произнёс характерным для себя презрительным тоном:
– Как это ни прискорбно, такие индивиды, как вы, тоже однажды получат чипы, похожие на этот, хоть вы их и не заслуживаете. Не должен человек, в жизни не прочитавший научной книги, так легко получать знания и подниматься на уровень мирового профессионала. Но это случится, поэтому, если вы хотите стать умнее в ближайшие годы, а не через двадцать лет, вот что вам нужно сделать: завтра придёт Чарльз Тауэр, чтобы проверить, как дела у его подопечного, а с ним огромная медицинская комиссия, чтобы посмотреть, как прошла установка чипа и нет ли осложнений. Если они спросят ваше мнение, что крайне маловероятно, скажете, что Артур – умнейший парень из всех, с кем вам довелось разговаривать. И что вы всю ночь спорили с ним на разные темы: от происхождения жизни до способов добычи сахара.
– И это позволит мне получить такой чип? – с еле сдерживаемым энтузиазмом спросил Жвачка.
– Это позволит сделать чип массовым, и тогда он будет у всех. Сейчас вы должны тридцать жизней не есть, не пить, чтобы накопить необходимое количество денег, однако в ближайшем будущем чип может стать доступен каждому. Но я вам скажу вот что: не думайте, что чип сделает вас богами, он не прибавляет умственных способностей. Артур не решит логарифмическое уравнение, не найдёт ответ на вопрос о жизни, вселенной и вообще. Он не гений, он обычный обыватель с большим багажом знаний. Калькулятор не станет умнее, если присоединить к нему жёсткий диск. Объём данных и вычислительные способности всегда были разными понятиями. Ни одна машина не будет думать за тебя. Не удивлюсь, если окажется, что этот парнишка глупее резиновой утки, но запоминает он всё отлично.
– Не очень-то вежливо, старый ты хер, – заговорил Артур. – Я здесь и всё слышу, так что, если не хочешь вечером увидеть собственные зубы в унитазе, думай, о чём говоришь.
Воодушевление, в котором
