Тень богов - Джон Гвинн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все Лютые Ратники были в сборе, кроме Гренда и Сайвата, которые первыми заступили на стражу. Однако они были совсем недалеко – сидели, притаившись, на краю рощицы, в которой команда разбила лагерь. Агнар стоял возле вырытого в земле кострища, пламя трещало, а ветки деревьев над ним раскачивались. Над костром висел котелок, в котором кипело ячменное рагу, а на раскаленных углях лежала плоская железная сковорода, на которой жарилась треска – та самая, которую ела Эльвар, в овсе и масле.
Над собравшимися воцарилась тишина, потому что Агнар только что рассказал им, зачем они отправились на север, через Хребет и в самое сердце Поля Битвы.
– Оскутред? – спросила Хульд с волосами темными, как ночь. Она была младшей в отряде. Спросив, она подняла руку и потянула за медвежий коготь, висевший на кожаном шнуре на шее. Эльвар заметила, как на лице Хульд мелькнули ее собственные эмоции: недоверие, затем страх и волнение.
– Да, – сказал Агнар.
– Но как? – спросил другой голос.
Это была худая, седовласая Солин, которая с начала разговора ковырялась в зубах острием ножа, но теперь забыла о нем, и рука ее бессильно висела вдоль тела.
– В этой истории много интересного, – продолжил Агнар. – Успа украла у Илски Жестокой книгу магии Гальдур.
– Граскинну, – сказала Успа тихим шипящим голосом, сидя на краю света и тени. Рядом с ней сидели Крака и гундур-трэлл.
– Успа уничтожала ее, бросив в огненное озеро острова Искальт, как раз когда мы нашли ее. Но еще раньше она прочла и узнала ее секреты, – улыбнулся Агнар.
– Значит, Илска напала не ради мальчика. Это было ради нее, – сказала Хульд, глядя на Успу.
– Да, – ответил Агнар, – так мы и думаем. Они забрали мальчика и бросились бежать. Возможно, чтобы потом торговаться или заключить сделку с нами, с Успой.
– Тогда Илска могла следить за нами, – сказала Эльвар, озвучив опасение, которое таилось у нее в голове.
Бьорр подошел и сел рядом с ней, держа в руке кусок черного хлеба и миску с ячменным рагу.
– Могла, – согласился Агнар. – Хотя никаких признаков этого не было… – Он пожал плечами. – Однако я надеюсь, что это так. Это облегчило бы выполнение клятвы.
Он оттянул рукав своей рубахи, чтобы показать спиралевидные шрамы на ладони, запястье и предплечье. В отблесках пламени они выглядели как огненные кольца.
– Я поклялся на крови Успе, ведьме-Сейд. Она проведет нас к Оскутреду, а я верну ее сына или умру в попытке его вернуть. – Он огляделся вокруг. – Другие тоже поклялись. Сайват. Эльвар. Гренд. Крака.
Бьорр покачал головой, глядя на Эльвар.
– И хотя на вас нет этих знаков, – продолжал Агнар, подняв свой покрытый шрамами кулак, – если вы последуете за мной в Оскутред, то тоже будете связаны клятвой.
Он тяжело вздохнул.
– Оскутред – великое ясеневое древо, где сражались и пали боги. Ульфрир, Орна, Берсер, Ротта, все они. Их останки, их богатства, их военное снаряжение. Вожаки их отрядов…
Его слова складывались в сагу о золоте и сокровищах, о невообразимой славе и роскоши. Эльвар видела, как в глазах всех окружающих воинов разгорается огонь.
– Вы пойдете за мной? – спросил Агнар тихо, едва ли не прошептал.
– Мы пойдем за тобой, Агнар Огненный Кулак, – сказал Бьорр.
Над костром взлетели крики, клятвы и хор одобрительных возгласов.
– Тогда давайте запечатлим клятву медовухой! – крикнул Агнар, смеясь и выкатывая в свет костра бочонок.
Одобрительные крики стали еще громче, когда бочонок открыли и окунули в него рога. Агнар наливал их всем своим Лютым Ратникам, смеясь и улыбаясь, люди поднимали свои рога и пили: за Агнара, за Оскутред, за Рать. Эльвар тоже сделала глубокий глоток медовухи, чувствуя, как хмельная сладкая струйка течет по горлу и разливается внутри теплым светом. Агнар улыбнулся ей и пошел дальше.
Бьорр пил рядом с ней, тихонько потягивая из рога.
– Значит, к Оскутреду, – сказал он, кивнув сам себе. – Вот так дела.
– Да, так и есть, – согласилась Эльвар, подняв свой рог с медовухой и легонько стукнув им о рог Бьорра, а затем выпила еще.
– Выпьем же, – сказал Бьорр, улыбаясь ей. – За то, чтобы найти Оскутред и изменить мир.
Эльвар поддержала его, и они выпили вместе.
– Я рад, что вы, то есть мы, поклялись найти Бьярна, – сказал Бьорр.
– В тебе говорит доброта, – ответила Эльвар, которой нравилось, что Бьорр часто упоминал о мальчике.
Бьорр пожал плечами, глядя куда-то в сторону.
– Это потому, что мне нужно отыграться за проигрыш в тафле. Он победил меня в прошлый раз, и во мне говорит месть.
Эльвар улыбнулась.
– Я думала о том дне, когда похитили Бьярна, – сказала она. – Почему Илска бежала? Бежала из Снакавика, бежала от нас… Если она хотела обменять мальчика, почему она так поступила?
– Кто знает мысли Илски Жестокой? – сказал Бьорр. – Я сомневаюсь, что она бежала, потому что боялась нас. Но, возможно, тогда она хотела избежать стычки. Пусть все успокоится, прежде чем пытаться торговать. Не так-то просто торговать с людьми, когда у тебя с ними кровная вражда.
– Да, – кивнула Эльвар. – Ведь они убили Трюда.
Бьорр скривил губы и отвел взгляд в сторону.
– Он был твоим другом, – сказала Эльвар.
– Его смерть – это моя вина, – вздохнув, ответил Бьорр.
– Это была нечестная драка. Засада, – сказала Эльвар. – Повезло, что ты и Успа вышли из нее живыми.
Она подумала о словах Агнара, что он произнес, когда они переправлялись через озеро.
– Мы все живем с когтями смерти на плече, с ее дыханием на шее, – повторила их она. – Трюд знал это так же хорошо, как и мы все.
– Это правда, – сказал Бьорр, глядя в огонь очага. Некоторое время они молчали, потягивая медовуху.
– Нелегко, должно быть, было оставить Снакавик, – вдруг сказал он, удивив Эльвар. – Оставить родных, – добавил он, вскинув бровь.
– Это было не так уж трудно, – сказала Эльвар. – Мой отец – человек, которого нелегко полюбить, а мой брат Торун – засранец.
– Но у тебя же есть еще один брат, – заметил Бьорр.
– Да, Бродир. – Она улыбнулась. – Он мне нравится. Но он доволен своей участью в Снакавике.
– А ты нет?
– Нет, – сказала Эльвар. – Мой отец продал бы меня в качестве суки для выводка отпрысков королевы Хелки. Меня бы это не устроило.
– Некоторые сочли бы это прекрасной жизнью, – сказал Бьорр. – Жить, ни в чем не нуждаясь: тепло, еда, серебро в изобилии. Власть.
– Только не я, – прорычала Эльвар, потягивая медовуху. – Я хочу заслужить боевую славу и серебро, а не просто так получать их или выезжать на величии тех, кто был до меня.
Она подумала о своем отце и о матери – о которой вспоминала все реже и реже: ее улыбку, смех, прикосновения… Почувствовав на себе пристальный взгляд, она вздрогнула и посмотрела на Бьорра.
Он
