Тайна сибирских орденов - Александр Антонович Петрушин

было централизованно: людей, сил и средств для этих мероприятий не жалели. На Лубянке и на местах шло активное накопление материа­лов на «политически чуждых элементов», обновлялись старые инфор­мационные массивы, создавались новые списочные и персональные оперативные учеты новых категорий населения.

Активность эспэошников иногда переходила границы положенно­го, и они вторгались в сферы интересов других отделов ОГПУ, чаще дру­гих — экономического, особенно из-за кладоискательства.

Назначение Молчанова начальником СПО совпало с решением По­литбюро ЦК ВКП(б) «О строжайшей проверке наличия валютных и зо­лотых фондов у областных и республиканских ОГПУ и передаче в Гос­банк всего наличия валюты и золота, накопившегося в ОГПУ».

Закончилось время, когда, по словам одного из членов Коллегии ВЧК Другова, в «помещении ЧК шкафы ломились от золота, отобран­ного у обывателей, когда это золото складывалось в нашем хранили­ще штабелями, как дрова...». Молчанову и Ягоде не удалось присвоить золото и бриллианты, обнаруженные в июле 1935 года в забытом сейфе Свердлова (происхождение этих ценностей и документов осталось неизвестным).

Экономический отдел ОГПУ, занимавшийся валютчиками, возглав­лял Георгий Евгеньевич Прокофьев, ставший в 1934 году заместителем наркома Ягоды и ждавший удобного случая свалить Молчанова, в кото­ром видел своего соперника.

В такой обстановке ведомственных интриг «советский Зубатов» никому не рассказывал о колчаковском кладе в глухих урманах по бе­регам реки Вах. Оставленный без его опеки бывший министр тузем­ных дел во Временном Сибирском правительстве 1918 года Шатилов прошел в летней экспедиции 1926 года вверх по Ваху около семисот километров до его правого притока Корельки-ёган — «выше этого пун­кта имеется по Ваху всего одна юрта в шести днях пути» — составил отчет о результатах научных исследований и... исчез на «десять лет без права переписки».

Наблюдать за речником Долгиревым, знавшим тайну сибирских орденов, Молчанов назначил начальника отделения СПО ПП ОГПУ по Западно-Сибирскому краю Матвея Мироновича Подольского, кото­рый после образования в 1934 году НКВД стал начальником Томского оперсектора (в зону его оперативного обслуживания входила террито­рия бывшего Ваховского-Ларьякского-Остяцкого туземного района).

Проводимые в стране репрессивно-карательные меры против кре­стьянства и оппозиционных правящему политическому режиму обще­ственных сил создали серьезную проблему «реализации оперативно­го учета». Проще сказать, что делать с «оперативными категориями», прежде всего раскулаченными: только в Сибирском крае в 1930 году из 76 тысяч 334 крестьянских хозяйств было раскулачено 55 тысяч 426, или 72 процента (на Украине 61 процент)[58].

Тогда один из секретарей райкома признался: «Для меня, практи­ческого работника, многое было непонятно. Я много читал: прочитал Калинина, Енукидзе, прочитал все последние партийные директивные материалы, все искал, куда же его девать (кулака). Средства мы у него экспроприируем, но ведь он остается как живой человек, девать его не­куда. Куда его девать?»

ОГПУ придумало способ устранения зажиточных крестьян: «...на­чать гигантское строительство искусственных водных путей». Сталин одобрил чекистский проект: «...прорыть канал протяжением в 227 кило­метров, прорезать Карелию от Онежского озера до Белого моря, связав Балтику с водами севера, дабы этот канал явился первым звеном сталин­ской программы реконструкции водных путей Союза».

Тюрьмы и лагеря существовали в России задолго до 1917 года. Но большевики не просто продолжили дореволюционную тюремно-ла­герную политику, а превратили в концентрационный лагерь всю стра­ну. Если в 1930 году в тюрьмах и лагерях находилось 171 тысяча 251 человек, то в 1933-м — 334 тысячи, а еще через три года — 1 миллион 296 тысяч[59]. Стиралась грань между заключенными и охранниками. По утверждению «Правды», «на этих стройках замечательным образом решается проблема “чудесного сплава” — перековка людей...» Родилось слово «каналоармейцы»... Строителей Беломорско-Балтийского кана­ла, как и самого Ягоду, и главных надсмотрщиков Френкеля, Фирина, Бермана, Кагана, Рапопорта, Жука наградили одинаковыми орденами Ленина. Издавались массовыми тиражами газеты «Перековка», «Каналоармейка», ежемесячный художественный журнал «На штурм трассы» и серийная «Библиотека “Перековки”» (последние два издания редакти­ровал Максим Горький). Возникла новая литература и изобразительное искусство. Поэт Безыменский славил ОГПУ в роли воспитателя:

Я сообщаю героической Чека, Что грандиозность Беломорского канала И мысль вождя, что жизнь ему давала, Войдут невиданной поэмой в века.

Автор популярного в 30-е годы романа «Человек меняет кожу» Бру­но Ясенский от волнения тоже заговорил стихами:

Я знаю: мне нужно учиться — Писателю у чекистов — Искусству быть инженером, Строителем новых людей.

При взаимном интегрировании сторон утверждался колхозно-ла­герный казенный стиль. Во всем: в быте, одежде, манере поведения, в отношениях между людьми... Декларированные законы заменили че­кистско-уголовные понятия. Наряду с официальными органами власти в стране существовала иерархия «паханов», «воров в законе», «хозяев», «смотрящих», «положенцев», «мужиков», «шестерок»...

Но власть и силу золота («рыжья») не смогли отменить ни партий­но-советские постановления, ни чекистские приказы, ни воровские «сходняки».

Официальное открытие Беломорканала было торжественным. Из газеты «Каналоармейка»: «Пароход “Анохин” режет воды Беломорско­го канала. На палубе — Сталин, Ворошилов, Киров и несколько чекистов во главе с товарищем Ягодой. На пароходе как-то по-особому толпятся люди, слышатся возгласы, оживленный говор. Легко опираясь на пери­ла, стоит Сталин.

—  Разрешите представить вам строителей Беломорстроя.

—  Очень рад, — отвечает Сталин.

—  Поздравляю вас с орденом, — обращается Ягода к инженеру-арестанту.

Ягода шутит, смеется. Пароход плывет. Палуба. Плетеные кресла. Сталин и Ягода беседуют.