Тайна сибирских орденов - Александр Антонович Петрушин

Без нервозности и издерганности Дзержинского, без сталинского дальнеприцельного честолюбия, умения закулисно приближать буду­щее, сочетая без самовлюбленности Троцкого и Зиновьева деловитость Рыкова и разумное спокойствие Каменева. Подпольщик, партийный ру­ководитель, крупнейший полководец Гражданской войны, выдающийся деятель мирного строительства, он более всего подходил к роли преем­ника Ленина»[55].

Но Молчанов недолго работал с Фрунзе — больших перспектив адъю­тантская должность не сулила. После окончания Уральско-Гурьевской операции (2 ноября 1919 — 10 января 1920), когда войска Фрунзе взяли Гурьев и восстановили советскую власть в Уральской области, Молчанов перешел на чекистскую работу и убыл на Северный Кавказ.

Он больше не встречался с Фрунзе. 31 октября 1925 года наркомвоенмор скончался на операционном столе в Солдатенковской (ныне Боткинской) больнице. И сразу пошли разговоры о том, что «Фрунзе заре­зали». Версии обсуждались разные. Одни полагали, что операция вовсе не была нужна. Другие настаивали, что хирурги действовали нарочито неумело. Третьи утверждали, что ему сознательно ввели двойную дозу хлороформа, убийственную для его слабого сердца. Говорили, что Фрун­зе оказался жертвой жестокой политической игры в Кремле.

Бывший секретарь Сталина Борис Георгиевич Бажанов, бежавший в январе 1928 года за границу, писал: «Фрунзе Сталина не очень устраи­вал, но Зиновьев и Каменев были за него, и в результате длинных пред­варительных торгов на тройке Сталин согласился назначить Фрунзе на место Троцкого наркомвоенмором и председателем Реввоенсовета, а Ворошилова его заместителем...

Фрунзе был способным военным. Человек очень замкнутый и осто­рожный, он производил на меня впечатление игрока, который играет в какую-то большую игру, но карт не показывает. На заседаниях Полит­бюро он говорил очень мало и был целиком занят военными вопросами».

Бажанов, пожалуй, единственный, кроме Молчанова, кто увидел во Фрунзе политического игрока. Возглавив военное ведомство, Фрун­зе отменил институт военных комиссаров и поставил во главе воен­ных округов и соединений командиров, «подобранных по принципу военной квалификации, но не по принципу их коммунистической преданности». Бывший сталинский помощник разглядел в этом далеко идущий замысел: «Я был тогда уже скрытным антикоммунистом. Глядя на списки высшего командного состава, которые провел Фрунзе, я ста­вил себе вопрос: “Если бы я был на его месте, какие кадры провел бы я в военную верхушку?” И я должен был себе ответить: именно эти. Это были кадры, вполне подходившие для государственного переворота в случае войны...»

Бажанов привел слова еще одного личного помощника Сталина — Льва Захаровича Мехлиса, который позже стал заместителем наркома обороны и начальником Политуправления Красной армии:

«Что думает Сталин относительно новых назначений в армии? Ничего хорошего. Посмотри на список: все эти Тухачевские, корки, уборевичи — какие это коммунисты? Все это хорошо для 18 брюмера, а не для Красной армии».

18 брюмера 1799 года молодой генерал Бонапарт произвел государ­ственный переворот и со временем стал императором Франции. Брю­мер — второй месяц (с 22 октября по 20 ноября) французского респу­бликанского календаря, принятого после революции (иначе говоря, генерал Бонапарт взял власть 9 ноября)...

«Между тем Сталин вел себя по отношению к Фрунзе скорее зага­дочно, — продолжал Бажанов. — Я был свидетелем недовольства, кото­рое он выражал в откровенных разговорах внутри тройки по поводу его назначения. А с Фрунзе он держал себя очень дружелюбно, никог­да не критиковал его предложений... Мои неясные опасения оказались вполне правильными. Во время операции хитроумно была применена как раз та анестезия, которой Фрунзе не мог вынести. Он умер на опера­ционном столе. А его жена, убежденная в том, что его зарезали, покон­чила с собой... Почему Сталин организовал это убийство Фрунзе? Толь­ко ли для того, чтобы заменить его своим человеком — Ворошиловым? Я этого не думаю: через год-два, придя к единоличной власти, Сталин мог без труда провести эту замену. Я думаю, что Сталин разделял мое ощущение, что Фрунзе видит для себя в будущем роль русского Бонапар­та. Его он убрал сразу, а остальных из этой группы военных (Тухачевско­го и прочих) расстрелял в свое время...»

Лучшие хирурги страны, оперировавшие Фрунзе, видимо, действи­тельно допустили роковую ошибку, стоившую ему жизни. Но была ли эта ошибка следствием роковой случайности или результатом злого умыс­ла? У историков есть основания его предполагать.

Но одно очевидно: рекомендовать Молчанова на Лубянку Фрунзе не мог. Не успел.

На новом месте, в Грозном, Молчанов познакомился с Долгиревым, стал его заместителем, а после перевода Николая Алексеевича в Пяти­горск возглавил Грозненскую окружную ЧК.

В основном вся деятельность Молчанова в тот период была связана с ликвидацией бандитизма в Чечне. Чекистам удалось путем агентурно­го проникновения в банды добиться их распада и ликвидации.

Для подкупа горцев и расчетов с секретной агентурой Молчанов организовал изготовление фальшивых денег. Еще в харьковской торго­вой школе Жорж-Георгий понял: все продается и покупается. Револю­ционные лозунги о равенстве и братстве не поколебали его веру в силу денег. Специалистами-фальшивомонетчиками стали арестованные им фотограф, художник, студент консерватории и бывший белый офицер. Выполненные ими «путем фотографического метода» 100- и 500-рублевые купюры выпуска 1922 года не отличались от настоящих. Скоро эти деньги наводнили Чечню и прилегающую к ней округу, заменив товар­ные расчеты патронами.

Еще будучи начальником отдела ГПУ Горской АССР, Долгирев подо­зревал своего заместителя в причастности к исчезновению казны эмира Узун-Хаджи, провозгласившего образование Северо-Кавказского эмира­та, но ликвидированного его соплеменниками, купленными за фальши­вые деньги. В 1927 году из Ходжента Долгирев отправил в ОГПУ рапорт, в котором изложил свои подозрения в отношении Молчанова. Этот ра­порт явился поводом знакомства зампреда ОГПУ Ягоды с Молчановым, возглавлявшим тогда Иваново-Вознесенский губотдел ОГПУ.

До того времени Молчанов успел поработать в Сибири заместите­лем начальника Новониколаевского губотдела ОГПУ: полученный им в Чечне опыт борьбы с бандитизмом решили использовать при ликви­дации вооруженных банд, скрывавшихся в тайге после разгрома Запад­но-Сибирского крестьянского восстания.

Но для Молчанова главным врагом в Новониколаевске стали не бандиты и эсеры с меньшевиками, а жена