Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница - Терри Гудкайнд

Молодой человек был большим, только вступившим в расцвет своих сил, с массивной грудью и руками. Сальные пряди волос свисали на его могучие плечи. Похоже, он никогда в жизни не мылся. Ричард чувствовал его запах, доносившийся с того конца пропасти.

Похоже, что этот молодой человек уже начинал становиться замечательным скотом Имперского Ордена. Он был превосходным примером обычного солдата Ордена: высокомерный, распущенный головорез, молодой, управляемый своей жаждой и эмоциями, — и ни капельки не озабоченный тем ущербом и страданиями, которые он причинял, чтобы получить то, что хотел. Он был лишён милосердия, сострадания или сочувствия к тем, кого он заставил страдать. Их страдание ничего для него не значило. Он был полностью поглощён собой и предан только своим собственным желаниям, он был готов сделать всё, что угодно, чтобы удовлетворить их.

Он был типичным регулярным солдатом Имперского Ордена, судя по тем, которых видел Ричард.

Не задумывающийся о последствиях, он был юнцом, чьи мускулы развились не в пример его интеллекту, и поэтому он был только отдалённо знаком с понятием цивилизованности. И, что ещё хуже, это понятие не представляло для него никакого интереса, поскольку не предполагало немедленного вознаграждения за его поступки.

Он был выбран специально, чтобы передать сообщение. Он был напоминанием — всем своим диким видом — какого сорта люди поджидали их ниже на Равнине Азрит.

И всё же, этот индивидуум, стоящий там в одиночестве, в своих доспехах из тёмной кожи, ремнях, гвоздях, татуировках и поясах, заполненных грубым оружием, на самом деле, ничего не значил для Ордена. А вот в его разуме таился весьма значимый человек. Этим разумом завладел — взял под свой контроль и управление — сноходец, Император Джегань.

Император вышел на связь с помощью путевого дневника, который всё ещё был у Верны. Близнец того путевого дневника много лет находился у Энн, но теперь им завладела Сестра Улиция, а следовательно, и Джегань. Верна была полностью удивлена сообщением в дневнике. А Ричард нет. Он ожидал этого. Ведь это он был тем, кто попросил Верну проверить, нет ли сообщений в её путевом дневнике.

Джегань хотел встретиться. Он сказал, что придёт один, но для его собственной безопасности, в разуме одного из его людей. Он сказал, что Ричард может привести на эту встречу кого угодно, сколько угодно, хоть целую армию, если пожелает. Джегань едва ли волновался за жизнь солдата. Император сказал, что, даже если они решат убить этого солдата, ему всё равно.

Ричард знал не только из своего собственного опыта, но и из опыта Кэлен, что поймать сноходца в разуме другого человека было невозможно. Она рассказывала, что коснулась человека, захваченного Джеганем, своей силой, но даже притом, что на него эта сила подействовала, император смог легко избежать опасности. Несмотря на талантливых людей рядом с Ричардом, он не питал иллюзий, что кто-то из них мог быть в состоянии поймать сноходца.

Конечно, солдат бы умер. Но это было бы только жертвой, которую должен был принести человек для общего дела, и это было единственное, что заботило Джеганя.

Нет, люди, которых привёл с собой Ричард, не имели своей целью попробовать убить Джеганя через сознание его заместителя; Ричард знал лучше. Каждый из них был приведён по другим причинам.

Мост, наконец, опустился. Ричард уже дал команде моста и охране свои инструкции, поэтому, как только мост был опущен, он подал им сигнал, и они все покинули дорогу.

Как только команда и охранники удалились из зоны слышимости, Ричард пошёл через мост. Его окружение быстро последовало за ним. Мужчина на другой стороне постоял мгновение, заправив большие пальцы за пояс с оружием, затем начал продвигаться к середине моста и занял высокомерную позу.

Когда они остановились, тёмные глаза мужчины — тёмный взгляд Джеганя — обратился на Никки. В то время, как повелитель, глядящий теми глазами, был без сомнения сердит, сам молодой человек был весьма открыт своей жажде того, что он видел. Он не обращал внимания ни на кого, кроме белокурой женщины, стоящей перед ним в открытом чёрном платье. Вырез её платья был достаточно глубок, и мужчина весьма заинтересовался тем, что он видел.

— Что ты хочешь? — спросил Ричард деловым тоном.

Глаза человека устремились на Ричарда, но сразу же вернулись к Никки.

— Так, дорогая, — сказал глубокий голос. — Я вижу, ты сумела предать меня ещё раз.

Никки одарила его только безразличным взглядом.

— Ты сказал, что хотел встретиться со мной, — сказал Ричард, сохраняя спокойный голос. — Что же явилось для тебя настолько важным?

Высокомерный пристальный взгляд скользнул на Ричарда.

— Для меня это не столь важно, мальчик, как для тебя.

Ричард пожал плечами.

— Хорошо, для меня, и что тогда.

— Тебе небезразличны все эти люди позади тебя?

— Ты знаешь, что небезразличны, — сказал Ричард со вздохом. — Так что из этого?

— Ладно. Я собираюсь дать тебе шанс доказать это. Слушай внимательно, ибо я не в настроении обмениваться оскорблениями.

Ричард хотел спросить человека — Джеганя — хорошо ли он сегодня спал, но устоял против побуждения к сарказму. Они были там для другой цели.

— Тогда назови своё предложение.

Солдат поднял руку, достаточно коряво, как предположил Ричард, чтобы указать на дворец, возвышающийся позади них.

— У тебя там находятся несколько тысяч людей, ожидающих свою судьбу. Их судьба теперь полностью в твоих руках.

— Именно поэтому они называют меня Лордом Ралом.

— Хорошо, Лорд Рал, в то время, как ты защищаешь только себя, я представляю коллективную мудрость всех людей Ордена.

— Коллективную мудрость? — Ричард вновь должен был вынудить себя не сделать легкомысленное замечание.

— Коллективная мудрость — это то, что ведёт наших людей. Вместе, потому что нас большинство, мы мудрее, чем единицы.

Ричард смотрел вниз, ковыряя ноготь.

— Ну, вообще-то, я уже играл с коллективной мудростью твоей команды Джа-Ла и побил их, что с одной, что с другой стороны.

Мужчина поддался на полшага вперёд, словно собираясь напасть. Ричард стоял неподвижно, сложив руки, и, наконец, поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза Джеганю.

Человек остановился.

— Это был ты?

Ричард кивнул.

— Так, что за предложение?

— Когда мы войдём туда — а мы обязательно войдём — мужчинам вроде этого моего молодого солдата, стоящего перед тобой, гордости людей Старого Мира, пришедших сокрушить вероотступников Нового Мира, будет дана полная свобода. Я предоставлю твоему воображению сказать тебе, что такие мужчины сделают с прекрасными людьми во дворце.