Взгляд назад. Культурная история женских ягодиц - Хизер Радке
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, конечно, не все хотят приблизить свое тело к какому-то абстрактному идеалу. Не все находятся в поисках нормы. Для кого-то непокорная природа тела и мириады разнообразнейших способов его бытия — не только то, что можно принять, но и то, чем можно наслаждаться.
Сопротивление
Как почти все в клубе Icon в нью-йоркском районе Астория, фирменный коктейль был жизнерадостным и ярким: посетители просили бармена сделать «Назови меня своим розовым» — название напитка отсылало к популярной драме «Назови меня своим именем»[193]. Взбалтывая коктейли, бармены танцевали под песню «I Touch Myself». Все вокруг заливал свет разноцветных прожекторов.
Я пришла туда в воскресенье в 19:45, но клуб был уже полон. В этот вечер должна была состояться церемония открытия знаменитого конкурса Iconic. В течение восьми недель нью-йоркские драг-квины будут бороться за корону клуба Icon: соревноваться в пении, танцах и умении импровизировать под песню, которую выбирает диджей.
Не считая метро, клуб Icon был местом с самой разношерстной публикой, которую я только встречала в Нью-Йорке. Там можно было встретить людей всех рас. Нам заслоняла сцену драг-квин — в серебряных с блестками туфлях на каблуках и огромном белокуром парике она была на голову выше меня. Весь вечер я пыталась разглядеть хоть что-нибудь между ее локонами и многочисленными поднятыми вверх телефонами, на которые посетители клуба снимали конкурс для соцсетей.
Я отправилась в Icon в поисках противоядия от нормальности, накрепко сцепленной с историей тела. И это было самое подходящее место. На церемонии открытия драг-квины сначала представлялись жюри и публике. Происходящее на сцене как будто бы яснее проявляло суть любого драг-шоу: каждый исполнитель становится тем, кем хотел бы быть. Все тела, которые демонстрировались в клубе, репрезентировали то или иное представление о женственности, но сценические образы драг-квинов были совсем не похожи друг на друга. Кто-то из участников конкурса выглядел как персонаж научно-фантастического фильма — в переливающейся юбочке и ярком светлом парике. Другие были наряжены как голливудские актрисы 1940–50-х гг. и носили пышные локоны. Кто-то никак не корректировал свою фигуру, хвастаясь перед зрителями андрогинной гибкостью, а у кого-то была большая накладная грудь, выглядывавшая из корсета. Встречались и драг-квины с роскошными, сделанными из поролона, попами. Мне особенно запомнился номер в стиле компьютерной игры Mortal Kombat — танец с элементами гимнастики и боевых единоборств. Драг-квин под псевдонимом Zeta 2K сделал минет длинному красному воздушному шару, затем проколол его и на несколько минут спрятал у себя во рту — только затем, чтобы потом медленно извлечь, заворачиваясь в лоскутное одеяло, сшитое из пластикового мусора. Другой конкурсант, Эссенс, обмазывался неоново-желтой краской, корчась на полу.
Меня, разумеется, в первую очередь интересовали попы. И я была по-настоящему впечатлена разнообразием способов, к которым прибегают драг-квины для уменьшения, увеличения и украшения своих задов. В конкурсе участвовали голые попы, подчеркнутые контурным гримом, и попы естественные, лежащие под платьями и юбками плоско как блин. Один участник конкурса, с огромными, вызывающе искусственными округлостями, был похож на Мэй Уэст{22}. Накладной зад другого явно напоминал о попе Дженнифер Лопес — он был той ее формы, которая возможна только при сочетании уникального генетического везения и многочасовых тренировок в спортзале. В Icon к попам относились с иронией, их делали большими, маленькими, плоскими или круглыми в соответствии с собственным вкусом и характером. Тело как таковое было пространством для игры, веселья, деконструкции и тотального отказа от нормативности. Но как, подумала я, достигается подобное разнообразие? Откуда берутся все эти фантастические попы?
* * *
Жарким июльским днем 2019 г. Винни Кучча стоит у подъезда многоэтажки на Брайтон-Бич[194]. В этом доме он живет вместе с Алексом Бартлеттом, своим партнером. Кучча курит во дворе — веселый человек лет пятидесяти, в темных очках, узких джинсах и желтой футболке с логотипом PFLAG. Я подхожу к дому как раз тогда, когда он докуривает сигарету, и он рассказывает мне, как ему нравится жить в этой части города — в районе, где они с Бартлеттом могут позволить себе снять жилье с видом на океан. Кони-Айленд находится в десяти минутах ходьбы отсюда, а Нью-Йоркский Аквариум еще ближе. «Друзья все время зазывают нас на Файер-Айленд, — говорит Кучча. — Но нам здесь больше нравится — можно пойти на пляж и вернуться домой, чтобы заскочить в туалет!»
Мы поднимаемся на лифте в квартиру Винни и Алекса. Он открывает дверь, и нас встречают высокие, в человеческий рост, стопки каких-то поролоновых предметов цвета слоновой кости. Для хранения поролона в этой квартире отведена целая комната, но он все равно вываливается в прихожую. У Куччи и Бартлетта совместный бизнес: они являются, возможно, ведущими в мире поставщиками накладных поп и бедер для драг-квинов и просто любителей переодеваться. Их продукцией пользуются, например, участники конкурсов в Icon и «Королевских гонок Ру Пола»{23}.
Вскоре к нам выходит Алекс Бартлетт в обрезанных шортах и шлепанцах. Он показывает мне спальню, которая переоборудована под мастерскую. Две помощницы — молодые женщины — прерываются, чтобы поздороваться с нами, а затем снова берутся за работу. С помощью электрических пилок они придают поролону нужную форму. На полке под потолком лежат свертки ярких тканей, из которых Бартлетт шьет костюмы для себя (он выступает как драг-квин под псевдонимом Перчик) и для друзей и клиентов.
Когда Кучча и Бартлетт открыли свой бизнес — они остроумно назвали фирму Planet Pepper, — Алекс выступал уже около двадцати лет. Параллельно он шил на дому костюмы для себя и других драг-квинов. Кучча шить не умел, но хотел открыть собственное дело. Как инвалид по зрению, он имел право на получение стартового капитала в $15 000 от Комиссии штата Нью-Йорк по делам слепых и слабовидящих. Партнеры воспользовались этой суммой, чтобы открыть производство костюмов. Кучча занимался деловой стороной вопроса, а Бартлетт творческой.
Поначалу фирма работала в убыток — мелким производителям одежды часто тяжело оставаться на плаву. Но вскоре Кучча и Бартлетт поняли, что существует смежный и до сих пор не освоенный рынок: все те накладки, которые формируют фигуру драг-квинов под сложным костюмом.
«Я шил костюмы для людей, которые хотели придать своим телам женственность, — объясняет Бартлетт. — Но они были мужиками, так что нам всегда приходилось начинать с формирования тела под костюмом и только потом шить
