Взгляд назад. Культурная история женских ягодиц - Хизер Радке
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта кажущаяся усредненность, по словам Вагнер, и делает ее успешной моделью для примерки макетов одежды. «Если у компании хватает денег только на одну модель, им нужна не слишком крупная, не слишком субтильная, не слишком высокая и не слишком худая девушка, — объясняет она мне. — Это я!»[192] Я тут же вспоминаю о всех «слишком», которые фигурировали в обсуждении Нормы в 1945 г. Тело Наташи Вагнер во многих отношениях уникально, даже если дизайнеры считают ее женщиной с образцово средней фигурой.
Когда производитель одежды ищет модель, специализирующуюся на примерке образцов и макетов, сначала ему нужно организовать собеседование. На этом этапе претенденток приглашают в офис компании. Там с них снимают мерки, для чего модели нужно надеть трико из плотно облегающего спандекса. Если она доверяет человеку, снимающему мерки, то ее обмеряют в нижнем белье. Нужно измерить окружность основания шеи, ширину плеч, объем груди, обхват талии, обхват бедер, одного бедра в самой широкой части и в середине и длину шагового шва. Затем на девушку примеряют одежду.
В модной индустрии отсутствует стандартизация, поэтому каждый бренд самостоятельно задает систему размеров. Многим это известно по собственному опыту: если вы когда-нибудь мерили джинсы разных марок, но одного и того же размера, вы уже удивлялись тому, как сильно они отличаются. У каждого бренда свой идеальный покупатель, объясняет профессор Глаум-Лэтбери, и коммуникация с ним выстраивается, в частности, через размерную сетку. Если параметры Наташи — длинноногой и высокой женщины с небольшой попой — увязываются с образом, который пытается продать тот или иной бренд, то она подходящая модель. Сколько женщин на самом деле обладают такими же пропорциями, неважно. Производители одежды редко ставят своей целью изготовление вещей, которые действительно будут подходить реальным людям; они продают, скорее, некий идеальный образ. Одежда предназначена не тому человеку, которым является клиент, а тому, кем он хочет быть в своих мечтах.
Если компания принимает решение о сотрудничестве с Наташей Вагнер, дизайнер передает эскиз вещи изготовителю выкроек, который делает их по Наташиному размеру. Затем по этой выкройке отшивают макет вещи. В идеале таких макетов должно быть несколько. Вагнер примеряет их, делится с дизайнером ощущениями и предлагает свои рекомендации. По опыту она знает: если шлевки не вшиты в шов кокетки, они легко отрываются, когда подтягиваешь джинсы, а карманы бывают удобнее, когда они определенной формы. Затем дизайнер вносит в макет поправки, чтобы точнее подогнать вещь к телу. Наташа говорит: «Когда мы добиваемся идеальной подгонки, я просто чувствую это. Сзади не тянет. Пояс не жмет и не врезается. Джинсы плотно обхватывают везде, где надо».
На следующем этапе на фабрике отшивается так называемая опытная партия вещей. Дизайнер должен убедиться, что продукция фабрики соответствует его замыслу. Вагнер обычно примеряет образцы из опытной партии и, если у нее есть замечания, вместе с дизайнером вносит последние по счету поправки. Далее фабрика запускает вещь в производство. Перед выпуском в продажу Наташа Вагнер примеряет ее в последний раз.
Однако производителям одежды нужно отшивать вещь во всех размерах. Техническое размножение лекал — это довольно сложный процесс, требующий использования определенных математических формул. Профессор Глаум-Лэтбери объясняет: при каждом размерном шаге количество используемой для пошива изделия материи увеличивается пропорционально, поэтому разница между 2-м и 4-м размерами может составлять всего 2,5 см ткани, а между 14-м и 16-м — уже более 6 см. Причем эти дополнительные сантиметры часто располагают в более-менее случайных местах: дизайнеры пытаются представить примерные пропорции женщины, которая носит 16-й размер, и предположить, какую именно деталь нужно укрупнить. В результате ширина ворота у джемпера 16-го размера может остаться такой же, как у того же джемпера в 14-м размере, но вот в поясе добавят пару сантиметров. Кроме того, при каждом размерном шаге длину изделия положено увеличивать — предполагается, что женщина, которая носит 4-й размер, точно ниже ростом, чем обладательница 10-го. Поэтому с увеличением размера вероятность того, что вещь хорошо сядет, автоматически падает.
Что меня всегда удивляло во всей этой истории, так это то, как такая система определения размеров вообще может функционировать в качестве бизнес-модели. Индустрия моды — одна из крупнейших в мире. Производители одежды наверняка зарабатывали бы еще больше, если бы их продукция действительно подходила покупательницам! Ведь должен же быть какой-то альтернативный способ решить эту проблему.
Глаум-Лэтбери констатирует: «К сожалению, такого способа нет. Стоит помнить, что производство одежды — это, в первую очередь, серия бизнес-вопросов, и ответ на них — вовсе не создание идеально подходящего каждому клиенту продукта». Компания получает прибыль, только если продает много товара. На фабрике можно выкроить двести футболок за раз, но сшивать каждую из них все равно придется вручную. Роботов-швей пока не существует; любую вещь, которую вы когда-либо надели, прострачивал человек, сидящий за швейной машинкой. Потогонная система и другие неэтичные трудовые практики значительно удешевили производство готовой одежды, но его невозможно удешевить еще больше. Поэтому и производить все необходимые в идеале варианты и размеры одежды, получая при этом прибыль, тоже не получится,
«Чтобы этот бизнес был прибыльным, наши тела должны быть функционально заменимы, — говорит Глаум-Лэтбери. — Наши тела — это винтики в системе». Это известно профессору из личного опыта: у нее был небольшой собственный бренд. Глаум-Лэтбери искренне хотела создавать красивые, качественные и хорошо сидящие вещи, но последнее ей просто не удавалось — это было экономически невыгодно.
«Наши тела непокорны», — говорит она. Это фраза цепляет меня. В ней заложена идея, которая кажется мне очень верной. Наши тела бунтуют — против размеров, против капитализма, против вечной необходимости все упорядочивать, ранжировать и контролировать. Я обмазываюсь ночным кремом, приседаю по утрам и пытаюсь втиснуться в не
