Взгляд назад. Культурная история женских ягодиц - Хизер Радке
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на популярность мужского готового платья — то есть одежды, которую можно просто купить в магазине и носить, не перешивая, — индустрия пока не предложила ничего подобного женщинам. Однако нельзя сказать, что никто не пытался. Производители одежды, конечно же, понимали, что женщины, которые покупают вещи прямо с вешалки, — это золотая жила. Однако первые попытки перейти к серийному производству женской одежды были не слишком убедительными: в 1890-х гг. появились только почти готовые платья, которые предполагалось заказывать по каталогу или покупать в магазине, а потом подгонять по своей фигуре самостоятельно или у портного.
Переход окончательно совершился в начале XX в. Примерно в то же время, когда Коко Шанель начала одевать женщин в простые и удобные вещи, индустрия готового платья перешла к серийному производству женской одежды. Сначала в производстве использовалась размерная сетка, смоделированная по образцу уже имеющейся сетки мужских размеров, — то есть пропорции женского тела предполагалось достраивать, опираясь на обхват груди. Как и следовало ожидать, это был полный провал. Размер груди у женщин может очень по-разному соотноситься с другими телесными параметрами: у девушки с широкими бедрами может быть маленькая грудь, у женщины с длинными ногами — большая. Покупательницы массово возвращали приобретенную одежду.
Проект Рут О’Брайен окончился неудачей, но производители одежды все же попытались воспользоваться собранными ею данными. Оказалось, что на практике ее система была неприменима: она предполагала 27 размеров, каждый из которых потребовал бы создания отдельных лекал, что было крайне дорого и потому экономически нецелесообразно. В 1958 г. Национальное бюро стандартов, также опираясь на исследование О’Брайен, разработало новую размерную сетку. Она строилась на допущении, что женская фигура имеет форму песочных часов; каждый размер получил номер от 8 до 38. Поначалу производители одежды были обязаны следовать этому размерному ряду, в 1970 г. система стала добровольной, в 1983 г. ее упразднили — она тоже оказалась непригодной.
«Одежда сидит хорошо, только если сшита специально для вас», — говорит мне Эбигейл Глаум-Лэтбери, художница, модельер и профессор Школы Чикагского института искусств. Она проделала колоссальную исследовательскую работу по системам размеров одежды, их истории и современному устройству. Глаум-Лэтбери объясняет, что размер, указанный на какой-либо женской вещи, не дает практически никакой информации о том, как эта вещь будет сидеть. Я несколько раз беседовала с профессором Глаум-Лэтбери отчасти потому, что этот ее вывод кажется мне одновременно странным и любопытным. Я почти никогда не довольна тем, как на мне выглядит одежда, которую я покупаю, но тот факт, что ее производители даже не рассчитывают на то, что эта одежда будет хорошо сидеть, был для меня откровением. Дело не в том, что они не хотят изготавливать вещи, подходящие женщинам с самыми разнообразными фигурами, дело в том, что даже при современных технологиях это попросту невозможно.
Посадка, в конце концов, определяется особенностями телосложения, объясняет Глаум-Лэтбери, а их невозможно стандартизировать. Даже у женщин одинакового роста и с одинаковым обхватом талии, груди и бедер фигура может выглядеть по-разному. Лучше всего, говорит она, это видно на примере груди: «И у меня, и у вас, допустим, грудь 100 см в обхвате. Но у меня шире спина и плечи, а у вас полнее бюст. У меня груди скорее торчат вбок, а у вас — выступают вперед». То же самое справедливо относительно обхвата бедер и талии — они не говорят о форме попы ровно ничего. Каждая женская попа уникальна, поэтому создать стандартную сетку размеров брюк — это совершенно нереалистичная задача.
Разрабатывая новую модель одежды, дизайнер обычно сначала смотрит, как она выглядит на манекене — твердом и безголовом торсе с ногами, весьма условно похожем на тело. На следующем этапе нужно понять, как ведет себя эта новая вещь на живом человеке — что происходит с ней, когда человек наклоняется, поднимает руки или садится, и как материал, из которого она сшита, ощущается на коже. Тут на сцену выходят модели, специализирующиеся на примерке образцов и макетов одежды. Или одна конкретная модель[190]. Если за последние десять лет вам доводилось носить женские джинсы, то, скорее всего, они были рассчитаны на попу Наташи Вагнер. Вагнер — одна из самых востребованных таких моделей[191]. Она сотрудничает с 7 for All Mankind, Mother, Citizens of Humanity, Re/Done, Paige, Black Orchid, Vince, Proenza Schouler, Gap, Lucky Brand, Old Navy и Levi’s. Vogue назвал ее «женщиной, зад которой формирует нацию». Интернет-портал Refinery29 пишет, что у Наташи «лучшая попа в этом бизнесе». Ее работа — быть телом, которое представляет нас всех, телом, которое, как Норма, одновременно нормально и идеально, — тем телом, на которое действительно хорошо садится любая одежда.
Наташа Вагнер выросла в Лос-Анджелесе. Она изучала теорию коммуникации в Калифорнийском университете, работала официанткой в Chili’s и была членом женского студенческого объединения. Одна из ее сокурсниц подрабатывала моделью. Как-то раз она попросила Наташу заехать вместе с ней в агентство за зарплатой. Это был вечер пятницы, девушка хотела покончить с делами как можно быстрее, и поэтому ей нужен был компаньон, чтобы иметь возможность ехать по выделенной полосе{21}. В модельном агентстве на Вагнер сразу обратили внимание. «Они меня обмерили, но я тогда не придала этому особого значения, — вспоминает она. — А потом мне стали названивать. Оказалось, что у меня именно те параметры, которые им были нужны. Я чувствовала себя так, как будто выиграла в лотерею!»
Какие именно это параметры, Вагнер мне не скажет. Мы беседуем по телефону, и она говорит о них так загадочно, словно эти цифры представляют собой коммерческую тайну. Тогда я прошу Наташу описать ее попу. Она немного колеблется, потом останавливается на определении «совершенная в своем несовершенстве». Судя по фотографиям, которые я нашла в интернете, Наташа
