Загадка Серебряного Змея - Лина Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне кажется, для мамы это слишком просто, – возразила я, разглядывая листок. – Но текста слишком мало – трудно определить систему.
И правда – записка была слишком коротенькой.
Я закрыла глаза и «переключила канал», вызывая в памяти мамин образ, бережно хранимый все эти годы. Вот она кричит: «Привет, дом!», открывая входную дверь. Вот смеётся, летя на велосипеде вниз с горки, а я, пристёгнутая в детском сиденье сзади, визжу от восторга. Вот она в бассейне учит меня правильно работать руками. Вот вручает мне набор отмычек и терпеливо ждёт, пока я вожусь с первым замком. Вот сидит в кресле у моей постели с открытой книгой на коленях и читает мне истории о преступниках и побеждающих их великих детективах.
Когда я открыла глаза, шифровка, словно сфокусировавшись, обрела ясность.
– Ключ – это я.
– Что ты имеешь в виду?
– Это шифр Виженера, а ключ к нему – моё имя: Агата Фрикс.
– Это значит, что послание составлено только из тех букв, которые встречаются в твоём имени?
Я покачала головой:
– Нет – это работает по методу полиалфавитной подстановки.
Брианна саркастически подняла бровь:
– Ну тогда всё понятно.
– Смотри. – Я написала наверху страницы в блокноте «АГАТА ФРИКС». А потом внизу выписала алфавит. – Видишь, первая «А» в «Агате» соответствует первой «А» в начале алфавита, а вот «Г» уже относится к «Б», вторая «А» – к «В», «Т» – к «Г», и так далее.
– И всё? – Она была явно разочарована.
Я покачала головой:
– Это как двойной уровень защиты. Потом ключ выписывается ещё несколько раз – сколько потребуется, чтобы получить послание нужной длины. А не зная ключа – замучаешься расшифровывать.
Чувствуя знакомый прилив радостного возбуждения, я принялась расшифровывать мамину записку. Когда знаешь ключ, это занимает не так уж много времени.
– «Ты в вороньем гнезде…» – прочитала я. – Так мама называла мою спальню – как марсовую площадку на верхушке мачты на корабле.
– Блестяще! – восхитилась Брианна. – Итак, «ты в вороньем гнезде…»
– …но над тобой… – я запнулась.
– Что там ещё может быть? – задумалась Брианна. – Что там ещё, над «вороньим гнездом»? Разве смысл не в том, что оно на самой верхней мачте, над всем кораблём, над всем миром?
– Небо? – предположила я, хотя это было бы слишком коротко.
Мы переглянулись и хором сказали:
– Пространство.
Для проверки я расшифровала последнее слово:
– Да, всё верно – «пространство». – Я сосредоточилась на последних словах послания и наконец, откинувшись, прочитала: – «Ты в вороньем гнезде, но у тебя над головой пространство».
Брианна нахмурилась:
– И что это значит?
– Люк рядом с моей спальней! – сказала я. – Он ведёт на крохотные антресоли.
У нас, вообще-то, есть большие антресоли, куда можно попасть через папину спальню. Там хранятся всякие сломанные вещи. А «чердак» рядом с моей спальней, с другой стороны – просто-напросто крохотная каморка. Я вспомнила, как мама один раз показала мне её – но мне и в голову никогда не приходило, что в этом был какой-то тайный смысл. Что она тогда сказала? Я закрыла глаза, вспоминая её слова. «Хорошее место, если когда-нибудь захочешь спрятать что-то маленькое».
15. Настоящий Артур Фитцуильям
Мы с Брианной вышли на лестничную площадку и посмотрели на деревянную доску, служащую дверцей в крохотный тайник.
– А лестница у вас есть? – спросила Брианна.
– По-моему, в кладовке в папиной спальне.
Папа смотрел телевизор в гостиной, поэтому добыть деревянную лестницу из его спальни, не привлекая к себе внимания, оказалось легко. Правда, пришлось повозиться, затаскивая её вверх по узкому лестничному пролёту.
– Ой! – вскрикнула я, задев костяшками пальцев по стенке.
– Всё в порядке? – спросила Брианна, поджидающая меня наверху. Она помогла мне установить стремянку, и мы наконец попытались открыть антресоль. Но дверца не поддалась.
– Наверное, заперто, – сказала Брианна.
Я надела налобный фонарик.
– Подержи-ка лестницу, – попросила я Брианну, поднялась к люку и, присмотревшись к нему повнимательнее, обнаружила замочную скважину. По форме она походила на ключ Гильдии, который я ношу на шее… Я вытащила его и вставила в замок. Он проворачивался немножко туго, но всё-таки через пару секунд с радующим душу щелчком я сумела открыть дверцу.
Вниз полетели тучи пыли и паутины. Брианна торопливо отскочила в сторону, а мне пришлось ждать, пока всё это уляжется и я снова начну что-то видеть.
– Ты там как, ничего?
Я не знала, как и ответить. В животе у меня снова возникло ощущение тяжести, и чем дальше, тем сильнее оно становилось. А вдруг мама оставила мне там что-то пугающее? Что, если я неверно расшифровала записку и там вообще ничего нет? Ладони стали влажными и скользкими, и я вытерла их о платье.
– Готова? – спросила Брианна, когда улеглась пыль.
Антресоль оказалась даже меньше, чем мне запомнилось, – фонарик осветил сразу всё тесное пространство. Но пустой она не была. Я различила несколько обувных коробок и одну шляпную, маленький чемоданчик, телевизор, термос и коробку лего. Пошарив внутри ещё немного, я обнаружила старый DVD-проигрыватель, две банки из-под печенья, побитое молью пальто и видеокассету. Видеокассета? Я достала её. Надпись на коробочке сообщала, что тут записаны первые три серии телесериала про Пуаро. Осмотрев всё ещё раз, я окончательно убедилась, что именно это, судя по всему, я и должна была найти.
Крепко сжимая видеокассету, я осторожно спустилась вниз. Оставив стремянку стоять, где была, мы бросились обратно в спальню.
Лиам вылез из-за стола. Стоя посреди комнаты, мы втроём разглядывали чёрный пластиковый прямоугольник.
– Что это? – спросила Брианна.
– Кассета, – ответил Лиам и, увидев, что она смотрит на него всё так же недоумённо, добавил: – Видео.
– О-о-о… что ж ты сразу не сказал? Но… Агги, а видеомагнитофон у тебя есть?
– Не думаю.
Брианна потрясла коробочку:
– А им полагается так дребезжать?
– Нет, – покачала головой я.
– Совершенно точно, не полагается, – согласился Лиам.
Мы посмотрели через плечо Брианны, ожидая увидеть через прозрачную часть кассеты две катушки с плёнкой. Но их там не оказалось.
– Странное какое-то видео. Можно я открою? – спросила Брианна.
Мы с Лиамом кивнули. Нажав на кассету, она разняла её на две части. Внутри оказался цифровой видеодиск.
Я чувствовала себя как на детском празднике, когда играют в «разверни коробочку» – разворачиваешь очередную немыслимую обёртку, а под ней ещё одна, и тоже немыслимая.
– Надеюсь, тут не окажется самостирающихся угроз, – пробурчала я, но тут же вспомнила, что не рассказала друзьям про флешку. – Ой. Ну потом объясню.
Лиам вставил диск в мой компьютер и сел в кресло, а Брианна примостилась на подлокотнике, но я так нервничала, что не могла усидеть на месте и нервно вышагивала по комнате.
Через несколько секунд экран ожил – и мне словно дали под дых. Прямо на меня смотрела мама. Я прибавила звук, и в комнате – чистый и ясный, совсем живой – зазвучал голос мамы:
«Если ты смотришь это, милая моя Агата, значит, ты стала выдающимся дешифратором, как я и думала. – Она помолчала, а когда заговорила снова, тон её стал мягче, грустнее. – А ещё это значит, что меня уже нет… Прошу, поверь – я ни за что не бросила бы тебя по своей воле… и ни за что не сдамся без боя. Я люблю тебя, солнышко. Ни на миг не сомневайся!»
На руку мне упала капля.
