Ночь ведьмы. Книга первая - Сара Рааш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я знаю – знаю, – что Лизель жива. И вдруг понимаю, что это наихудший из возможных исходов для нее.
Дитер с улыбкой, обнажая зубы, делает шаг назад. Я, пошатываясь, ступаю за ним, прижимаю руку к груди, пытаясь собрать разбитое сердце воедино, но ничего не получается…
– Отличная работа, – повторяет он. Его жестокая улыбка предназначена для Отто. – Ты заслужил честь, которая будет оказана тебе завтра.
Честь? Я не могу дышать, каждый вздох слишком короткий, желудок сводит спазмом, легкие горят.
Отто склоняет голову перед Дитером. Он смотрит на меня и рискует нашими жизнями, когда его взгляд смягчается, становится умоляющим.
Я вспоминаю, как Отто обнимал меня.
Его дыхание у моего уха как защита, когда он обнимал меня в своей крепости.
Я с трудом выдыхаю. Вдох, пауза, выдох. Еще раз.
– Ваша сестра, сэр? – спрашивает Отто. Когда он снова смотрит на Дитера, его лицо становится суровым.
Мой брат ослепляет своей улыбкой.
– Именно так. Ты думал, что ты единственный охотник, которому не посчастливилось найти предателя в семье? – Дитер по-дружески хлопает Отто по плечу, но я вижу, как тот на мгновение кривит губы. – Твоя сестра тоже предстанет перед судом, капитан, как только мы ее найдем. И не переживай – мы ее найдем. – Дитер бросает на меня взгляд, и я понимаю, что эти слова должны вселить в меня страх. Он знает о способностях Лизель. – А пока порадуемся, что наша великая епархия скоро очистится от еще одной ведьмы.
– Слава богу, – произносит Отто нараспев.
– Воистину, слава богу, – подхватывает Дитер, и это звучит настолько фальшиво, что я удивляюсь, как он заставил всех поверить в то, что следует этой вере, что посвящает себя католическому богу.
В его глазах светится детское озорство, которое граничит с безумием и жадностью.
Дитер бросает мне последнюю улыбку. Я стою, окаменев.
– Скоро увидимся, Фрицихен, – воркует он. – Мы разведем для тебя хороший костер. И посмотрим, закричишь ли ты, когда я поставлю на тебе клеймо, – мама не закричала. Но ты ведь это знаешь, не так ли?
Я знаю. К горлу подкатывает желчь, и я борюсь с собой, чтобы не дотронуться до места между грудей, где он заклеймил маму, где он заклеймит и меня.
Только он этого не сделает. Я сбегу прежде, чем у него появится шанс.
Дитер уходит, беря Отто за руку и увлекая за собой.
Ужас охватывает меня, приковывая к месту при виде того, как мой брат удерживает Отто. Но он провел рядом с Дитером много лет. Он знает, какой мой брат коварный, какой ненормальный. Я должна верить, что Отто способен переиграть его и что план сработает.
Но Отто неизвестно, что мой брат умеет колдовать. Что Дитер черпает свою силу из дикой магии. Что глава хэксэн-егерей – это та самая сила, которую они выкорчевывают и сжигают.
«Я ему не сказала. Я поступила с ним так же, как мама поступила со мной, я позволила ему уйти, ни о чем не догадываясь». «Что я наделала?»
Чья-то рука касается моего локтя.
– Fräulein[34]?
Рядом со мной стоит сморщенный старик, на голову ниже меня, и его обвисшая кожа испещрена пигментными пятнами и шрамами от оспы. Его рот растягивается в улыбке, обнажая промежутки между зубами.
– Проходи, – говорит он. – Садись. Мы найдем тебе место.
Он машет рукой, но люди уже двигаются, освобождая мне пространство на грязном полу, будто я желанный гость в их доме.
От этого по моим щекам начинают течь слезы. Я прижимаю ладонь к глазам, пытаясь вспомнить, как Отто обнимал меня, рассказывал, как дышать.
Жалеет ли он, что помог мне, теперь, когда узнал, какую информацию я от него скрывала? Ненавидит ли он меня так же сильно, как я ненавижу себя?
– Ну же, Fräulein, – уговаривает старик. – Не все так мрачно. Мы невиновны, не так ли? Невиновность восторжествует.
«Ты позволишь ей восторжествовать? – вопрошает голос. – Или продолжишь игнорировать все то, что я могу для тебя сделать?»
«Остановись, – говорю я голосу. – Оставь меня в покое».
Я видела, что сделала с моим братом дикая магия.
Ничто, ничто не заставит меня пойти по его пути.
«Оставь меня в покое, – повторяю снова, только на этот раз с болью в сердце, с горем, которое стремится сломить меня. – Оставь».
Есть работа, которую нужно сделать.
Я заставляю себя открыть глаза, слезы все еще текут по щекам. Возможно, я подвела Отто, не рассказав ему всех своих секретов, но не подведу этих людей, у меня есть лишь один шанс остановить ужас, который творит мой брат.
У решетки нет хэксэн-егерей, теперь, когда меня надежно заперли, все они вернулись на свои посты вокруг базилики.
Я перевожу взгляд на старика, внезапно воодушевившись, и беспокойство на его лице сменяется удивлением.
– Вы правы, – говорю я. – Не все так мрачно. Только не теперь, когда с вами я.
20. Отто
Мне не нужно спрашивать, куда ведет меня Дитер, мы направляемся к Порта-Нигра. Он шагает молча, но ощущение такое, будто он разговаривает сам с собой. Он улыбается, запрокидывая голову, и из его горла вырывается смешок, прежде чем он отвлекается, пересчитывая пальцы правой руки, а затем левой. Он наклоняет голову и кивает, словно соглашаясь с чем-то, затем идет вперед, задавая такой быстрый темп, что мне приходится бежать, чтобы не отстать, и мой черный плащ развевается за спиной.
Все это было бы странно, если бы я не наблюдал подобное поведение уже много раз. Дитер Кирх часто так сосредотачивается на чем-то, что мир вокруг него будто исчезает. Наверное, легко ходить по городу так, словно только твои мысли имеют значение, когда все вокруг уступают дорогу, а толпа расступается перед тобой, как Красное море.
Он останавливается на ступенях, ведущих к Порта-Нигра, и его бледно-голубые глаза наконец фокусируются на мне.
– Ты это заслужил, – говорит он, снова кивая, будто соглашаясь с самим собой. Решение принято, и я признан достойным.
– Спасибо, коммандант. – Я не спрашиваю, что именно заслужил, – любой вопрос Дитеру может лишить меня награды, какой бы она ни была.
«Награды за поимку его сестры», – думаю я, и желчь подступает к горлу, когда я поднимаюсь по ступенькам вслед за коммандантом. Все, что
