Поворот (СИ) - Номен Квинтус

— Ты их хочешь «Кобрами» снабдить?

— Ну я же не дура, «Кобры» американцам точно дарить не хочу. Но вот «Браунинги» безотказные и без номеров было бы сделать неплохо.

— Сделаю, когда нужно?

— Не раньше следующего лета: я же говорю, там все очень неспешно делается.

— Эй, мы здесь собрались чтобы работу по социалистам обсуждать или…

— Или. Кто за то, чтобы поручить Сталину решить все вопросы со школами и начать, наконец, отмечать наш славный день рождения Александра? Я, между прочим, из Испании привезла замечательный портвейн…

— Настоящий портвейн только в Португалии делается!

— А я привезла из Испании! Вась, ты что, вообще не слышал про международную торговлю? Так вот, она есть! И мы должны это дело тоже отметить…

Сталин из бесед с Наталией сделал очень интересные выводы — и в частности, он решил, что основной причиной «малого числа ТОЗов» являются деревенские бедняки. В целом это истине соответствовало (хотя наличие именно бедняков главной причиной и не было): объединяющиеся в товарищества середняки старались дармоедов к себе не брать. Но была еще одна серьезная причина — и ее Сталин уже сам для себя прояснил, когда провел обследование нескольких десятков деревень, в которых — по его мнению — серьезных препятствий для создания ТОЗов вроде и не наблюдалось: этому очень сильно противились кулаки. Потому что такие товарищества быстро «подрывали экономическую мощь» кулаков, как бы убирая наиболее работоспособную часть деревенского населения из-под влияния сельских богатеев и не давая им на этой части дополнительно наживаться. И вроде бы никаких «силовых» способов противодействия они не оказывали — но уже усилиями подвластной кулакам бедноты они противодействовали консолидации земельных участков и — что очень серьезно мешало организации ТОЗов — не давали им получить приличные покосы. А если скотину хорошо не кормить…

Поэтому Иосиф Виссарионович — в рамках предоставленных ему полномочий — начал ситуацию серьезно так менять. Прежде всего, из деревень «изымались» батраки вместе с семьями: Сталин искренне считал, что эта группа самых бедных крестьян все же работать умеет и работать готова, но так сложились обстоятельства (главными образом, в связи с отсутствием тягла), что иного способа заработать себе на хлеб они не имели. А если им такой способ предоставить…

Батраки перевозились в новые, специально создаваемые села (главным образом на Алтае и в Южной Сибири), и там им для начала предоставлялся прокорм на год и возможность выстроить для себя относительно приличное жилье. Еще Иосиф Виссарионович принимал во внимание такой фактор, как привычку исполнять указания «хозяина» — поэтому села эти рассматривались как поселения госхозов, а в качестве «хозяина» он туда же отправлял наиболее успешных (в незасушливые годы, конечно) середняков. И если мужики на новом месте успевали сделать запасы сена, то им и скотину тут же предоставляли. Не каждому экс-батраку, а «на общество», причем исходя из созданных запасов кормов.

С голодающими (то есть потенциальными голодающими) бедняками, все же тяглом владеющими (то есть с теми, кого Наталия именовала «дармоедами») он поступал проще: их расселяли (обязательно расселяли, из родных деревень полностью убирая) в места, где милостыню просить было уже не у кого. А вот с кулаками подчиняющиеся Сталину «полицейские подразделения» поступали «строго по закону»: в подавляющем большинстве самих кулаков просто арестовывали, быстренько судили и посылали на каторгу, а их семьи отправляли в ссылку, большей частью уже на Дальний Восток. И закон применялся простой, еще от семнадцатого года, по которому право выдачи займов и ссуд «под проценты» было монопольно зарезервировано исключительно за государственными банками. Вообще-то всеми это воспринималось, как «выдача денежных займов» — однако в законе слово «деньги» не фигурировало, а в качестве наказания за нарушение закона кроме разных форм заключения предусматривались и штрафы в пользу государства в размере всей величины полученных (или лишь начисленных) после вступления закона в действие процентов. А так как кулаки в основном займы своим односельчанам обычно выдавали «исполу», то есть под сто процентов годовых, то большей частью их имущество полностью в казну и отходило…

В результате всех этих мероприятий в деревнях оставались практически одни «середняки», а появление поблизости МТС, которые предоставляли услуги исключительно товариществам, число этих товариществ к концу года слегка перевалило за сорок четыре тысячи, а народу в них теперь числилось уже больше двух миллионов. То есть больше двух миллионов крестьянских хозяйств — то есть за один «голодный год» околхозилось уже почти сорок процентов сельского населения. А еще около миллиона таких хозяйств переместилось за Урал, где они почти целиком стали уже частью хозяйств государственных.

И в процессе такой «реорганизации деревни» Иосиф Виссарионович проделал еще две вещи, первая из которых и натолкнула Елю на мысль поручить ему заняться и народным образованием: из семей переселяемых на новые места крестьян он методами чисто агитационными изъял почти четыреста тысяч подростков, которых направил в создаваемые (поблизости от мест, куда сами семьи переселялись) школы-интернаты, где предполагалось эту молодежь обучить нужным (причем большей частью все же не в деревне) профессиям. То есть профессиональное обучение предполагалось на следующем этапе, а поначалу там парней (и в не особо большом количестве девчат) учили «грамоте», то есть давали им в очень сжатом виде программу четырех классов существующих реальных училищ. А с учителями для выполнения этой части общей программы было весьма неплохо, под патронажем Наталии в специально организованных «двухлетних школах учителей» было подготовлено уже сто двадцать тысяч человек, вполне годных для работы в начальной школе. И в организованных интернатах работать начали уже сорок тысяч из них — но с работой для остальных получилось как-то некузяво. Пока так получилось, но Еля была убеждена, что Сталин и с этой проблемой справится.

Потому что он справился еще с одной проблемой, то есть не полностью справился, но в отношении «перемещенных лиц» он эту очень серьезную проблему решил практически полностью. Очень-очень серьезную проблему, и даже, можно сказать, две проблемы одновременно…

То есть, если не вдаваться в детали, проблема была одна: в России (как, впрочем, почти во всей Европе и в Америке, да вообще по всей Земле) свирепствовали сифилис и гонорея. Но в «прочие страны» всем было вообще плевать, однако в России… в Нижнем Поволжье в некоторых деревнях сифилисом были поражены поголовно все жители, а в Малороссии таких деревень было уже много, и вообще в каждом селе хоть одна семья «носителей», да имелась, а чаще и не одна… И Мария одним из первых своих дел «в новом мире» занялась изготовлением нужных для диагностики этих зараз тестов. Простых: медицина уже несколько столетий назад (или «вперед», это с какой стороны посмотреть) эту проблему уже решила, и Маша лишь повторила давно известные ей вещи. А затем и занялась искоренением самой проблемы — уже в условиях «нынешней современности». То есть чем лечить заразу, у Маши уже было, и лекарств производилось достаточно — а Иосиф Виссарионович просто воспользовался уже имеющимися возможностями и всех селян (как перемещаемых в новые места, так и остающихся в «освобождаемых от балласта» деревнях проверил и всех выявленных больных подверг лечению. Маша при этом собрала дополнительную статистику и выяснила, что среди русских мужиков синтомицин отправляет в сторону страны вечной охоты примерно одного пациента на двадцать тысяч (пришлось его применять, так как тетрациклина на всех просто пока еще не хватало), и она сочла, что «это приемлемо, но все же стоит и другими антибиотиками всерьез уже заняться». Но и уже полученный результат оказался исключительно позитивным…

Если не считать того, что как раз «заняться другими антибиотиками» у Марии Федоровны (и у Кати, и у Евдокима) возможностей пока не было. Потому что не было средств на строительство фармацевтических заводов, не было людей, которые могли бы на таких заводах работать. Не было заводов, на которых можно было изготовить требуемое оборудование… вообще ничего не было. Было лишь желание все это хоть как-то осуществить, и небольшая группа людей, готовых Марии Федоровне в работе помогать — но для решения стоящих перед страной задач этого было крайне недостаточно. И прежде всего было недостаточно просто грамотных людей, способных (и желающих) все это выстроить и запустить в работу…