Тайна сибирских орденов - Александр Антонович Петрушин

«...Комольцеву досталось двое золотых часов, золотые опять же браслет, цепочка, кольца... Падерно — золотые кольца с камнями и без оных, шейная цепь с жемчугами, часы, брошка с эмалью...» От на­чальства не отставали и подчиненные: «Ратнек проявил себя настоя­щим хищником, присваивая драгоценности, причем его нахальство до­шло до того, что он сделал себе красноармейский знак из награбленного серебра и золота».

19 февраля 1920 года президиум ВЧК признал факты растаскивания изъятых при обысках ценностей по чекистским карманам доказанными. Приятеля Комольцева по юношеским забавам Степана Анфилофьева, которого он назначил председателем Ялуторовской уездной ЧК, обви­нили также в сотрудничестве с белогвардейской контрразведкой.

Чтобы доказать свою преданность советской власти, арестованные чекисты Падерно и Добилас рассказали на допросах о своем участии в убийстве в ночь с 6 на 7 июня 1918 года в пяти верстах от Перми по Си­бирскому тракту Андроника (Никольского), архиепископа Пермского и Кунгурского.

«...Отвязали от пролетки лопату, дали ему лопату, приказали копать могилу. Андроник безоговорочно взялся и начал копать под высоки­ми елями. Грунт земли попался крепкий: красная глина. Копка могилы шла медленно, у Андроника руки непривычные к физическому труду, да и при этом дряхлость и бессилие... Для ускорения дела пришлось ко­пать нам, т. е. Падерно и Добиласу. Выкопали, сколько полагается, затем сказали: “Давай, ложись”. Он лег, а могила оказалась коротка. Подрыли в ногах. Лег во второй раз — еще коротка. Еще рыли — могила готова. Андроник помолился на все стороны минут десять, мы ему не мешали. Затем он сказал: “Я готов”. Лег в могилу, сложил руки на грудь. Затем мы его забросали землей и произвели несколько выстрелов в голову. Про­цесс похорон закончился. Наследство осталось от Андроника — чугун­ные часы и серебряный крест с изображением Богородицы под синей эмалью, цепь и крест под золотом...»

Только через восемьдесят лет, в 1999 году, обстоятельства страда­ний и мученической смерти Пермского архипастыря перестали быть тайной. Тогда же архиепископ Андроник был причислен к лику местно­чтимых святых Пермской епархии. Общецерковное почитание в лике святых новомучеников совершено на юбилейном Архиерейском соборе Русской православной церкви в августе 2000 года.

То ли зачлись вороватым чекистам их прежние пермские «заслуги», то ли по каким другим причинам, но за присвоение чужих ценностей их лишь исключили из партии и уволили из ЧК. Похожими, достаточно мягкими наказаниями отделались в 1919—1920 годах руководители других ЧК, также нечистые на руку. Часть реквизированных денег и ценностей оставлял в своем сейфе на удовлетворение личных нужд Лаврентий Берия, будущий народный комиссар внутренних дел СССР, маршал Советского Союза, Герой Социалистического Труда, орденоносец, заместитель пред­седателя советского правительства: «На чистке партийной организации Азербайджанской ЧК, председателем которой являлся Багиров, а фак­тически его заместителем, начальником оперативно-секретной части — Берия, одной из сотрудниц (Кузнецовой Марией) Берия разоблачался в попытке изнасиловать ее в своем кабинете, но, получив решительный отпор и желая заставить ее замолчать, предложил ей драгоценное кольцо из числа хранившихся у него в кабинете в сейфе ценностей».

Судя по тому, что после этого инцидента Берия остался и в партии, и в госбезопасности, подобное использование ценностей в узком че­кистском кругу, да к тому же для предотвращения скандала, считалось вполне приемлемым[30].

Некоторый перевес в силах, а также измены отдельных белых ча­стей способствовали успехам красных, которые 20 февраля 1920 года неожиданно овладели Архангельском. Главнокомандующий Север­ным фронтом белых генерал-лейтенант Миллер[31] отплыл в Норвегию на яхте «Ярославна». Одновременно с ним на ледоколе «Канада» эваку­ировалось около шестисот правительственных чиновников, военных, женщин и детей.

Но и после падения Архангельска белые продолжали сопротивле­ние в районах Коми края, примыкавших к Зауралью. Эти боевые дей­ствия привлекли внимание IV Всероссийской конференции губернских чрезвычайных комиссий, проходившей в феврале 1920 года в Москве.

По предложению Дзержинского делегаты конференции послали приветствие частям ВОХР, которые «занимают участки и сдерживают напор белогвардейцев на чердынском и вычегодском направлениях».

Тогда же командир северного спецназа ВЧК Лепехин получил при­каз: «...усилить нажим на белых по тракту Ляпино — Усть-Щугор».

По воспоминаниям Лопарева, «...Лепехин двинул туда на оленях отряд из красноармейцев и партизан с полевым телефоном для связи во время пути. Урал перешли без потерь и заняли Щугор. Оттуда белые ушли. О размерах военных трофеев в Щугоре говорит их двухнедельная спешная приемка: чего там только не было, и все английское. Целые склады обмундирования, шоколад, табак, сигареты и т.д. Взяв себе не­большие запасы, Лепехин остальное передал подошедшим частям Крас­ной армии. Обратно Урал отряд прошел также благополучно, смотав по пути 60 км двойного телеграфного провода. Так все военные опера­ции были закончены».

По-другому изложен этот рейд в записках Зуева (со слов Лузгина): «По приказу Лепехина была организована разведка на Урал. Начальни­ком разведки назначен тот же неутомимый Леонид Ушаков. Для поездки с собой он отобрал своих земляков: Косова, Бибина, Черкасова, Ерма­кова и меня (Лузгина) — всего 15 человек. Взяли 15 пар оленей, пере­водчика, один пулемет, лыжи, продовольствие и поехали. У Саранпауля была телефонная связь с Печорой, поэтому взяли телефонный аппарат. Дорога была трудная, т.к. населенных пунктов не было, хотя раньше там находились избы (их называли “кучники”) для обогрева проезжаю­щих. Но избы сожгли белые. Случайно осталась одна изба, в которой мы обнаружили спящего зырянина. Он рассказал, что Урал занесен снегом и со стороны белых стоит застава из 30 человек. Мы взяли с собой этого зырянина и поднялись на самый горный хребет, но дальше дорога была переметена снегом. Мы снабдили зырянина деньгами, дали ему хоро­шую тройку оленей, положили газеты и письма от пленных солдат и от­правили его к белым, а сами вернулись в “кучник”, откуда по телефону связались с Лепехиным. Тот приказал оставаться на нашем месте до его особых распоряжений. Вскоре от белых из-за Урала к нам прибыла де­легация — 3 старших унтер-офицера. Они рассказали, что их собралось около 22 тысяч человек, отступать дальше некуда, поэтому солдаты вос­стали, арестовали офицеров и хотят добровольно сдаться красным.

От нас поехали за Урал