Тайна сибирских орденов - Александр Антонович Петрушин

Руки их крепко связаны назад веревками. За каждым из них идет комиссар в кожаной куртке, брюках галифе, в правой руке наган.

Несмотря на снег и стужу, крестьяне полураздеты и без шапок. За­чем им одежда, что им холод? Их ведут на казнь. Через несколько минут их не будет в живых. Дошли до дверей конюшни. Один покорно, а дру­гой вдруг остановился на минуту у дверей и неожиданно для комиссара рванулся от двери и стал кричать. Точно он только что понял, что это его последний час. Он кричит, или, вернее, воет и плачет, и хочет вы­рваться куда-то. Но комиссар уже крепко держит его сзади за веревку и толкает к дверям конюшни. Следом раздаются выстрелы в глубине. И все смолкло. Выходят, пряча револьверы в кобуры, палачи. Дрожащи­ми руками закуривают папиросы “Зефир” и спешат в комендатуру за но­выми жертвами...

Красноармейцы поспешно бросают тела убитых на дровни, присма­триваясь к валенкам, которые получше. Дежурный комендант торопит их, так как нужно до рассвета вывезти трупы за город и закопать в зара­нее приготовленных ямах.

Наутро комиссары идут домой отдыхать после ночной работы. Под мышками у них узелки. Это все, что они нашли ценного у убитых крестьян...»[28]

В отличие от Екатеринбурга, в Тюмени трупы расстрелянных в ко­нюшне во дворе дома тюменского миллионщика Жернакова на углу улиц Томской и Ишимской, в котором с 15 сентября 1919 года распола­галась Тюменская Губчека, свозили на санях вниз по Масловскому взвозу и сбрасывали в черные квадраты прорубей на Туре — тогда реки в Сиби­ри часто заменяли кладбища.

Председателем Тюменской Губчека был назначен Степан Александ­рович Комольцев. Он родился 22 августа 1888 года в деревне Хрипу­ны Красногорской волости Ялуторовского уезда Тобольской губернии в семье крестьянина-середняка. Вскоре после рождения сына его роди­тели переехали в волостное село Красногорское. В то время в нем было «дворов — 145, жителей — 613, в том числе ссыльных — 105, переселен­цев—5, сторонних лиц—18, нищих—около трех десятков, безлошадных— 25 дворов, бескоровных — 38».

Осевшие в Красногорском каторжане кротким нравом не отлича­лись. Под их влияние попал и молодой Комольцев: «О царе-батюшке ча­стушки срамные забазлал под гармошку...» Мировой судья по требованию старожилов посадил 20-летнего парня на месяц в каталажную тюрьму на хлеб и воду. После отсидки начались его скитания по Ялуторовскому уезду: Лыбаево, Авазбакеевские юрты, Слобода-Бешкильская...

Узнав о Февральской революции 1917 года, он уехал в Омск, где сошелся с большевиками. В декабре того же года с мандатом III Запад­но-Сибирского съезда Советов возвратился в Ялуторовск, где создал уездную большевистскую организацию. Просуществовала она недолго — 10 июля 1918 года чехи и белогвардейцы захватили Ялуторовск, а еще че­рез десять дней — Тюмень. С красногвардейским отрядом Комольцев отступал до Перми.

Расследованием причин поражения красных войск на Урале зани­малась специальная комиссия ЦК РКП(б) во главе со Сталиным и Дзер­жинским, которые назначили Комольцева председателем военно-ре­волюционного трибунала при красной 3-й армии Восточного фронта. В подсудность такого трибунала входили должностные преступления военнослужащих: самовольное оставление боевых позиций, нежелание выполнять приказы командиров и дезертирство.

Вместе с Комольцевым в Тюмень отправили группу латышей, на ко­торых возлагалось приведение в исполнение расстрельных приговоров.

Архивные документы свидетельствуют, что вся деятельность пер­вых тюменских чекистов заключалась в проведении арестов недоволь­ных советской властью и конфискаций принадлежащего им имуще­ства. В сводке работы секретно-оперативного отдела Губчека с 15 по 30 сентября 1919 года отмечено: «Выдано ордеров — 42. По сем (так в тек­сте. — А. П.) ордерам обнаружены деньги и ценности, закопанные в зем­ле. По 12 ордерам — спрятанное имущество бежавших из Тюмени хозяев, по трем ордерам — скрытое оружие, по двум ордерам — очень большие запасы скобяного товара... Арестовано 57 человек, из них шестеро рас­стреляны, у 26 конфискованы вещи и одна лошадь... По одиннадцати ордерам ничего стоящего не обнаружено...»

Основанием для повальных обысков и арестов служили массовые доносы: за две недели зарегистрировано в Губчека более четырехсот (!).

Правовой основой чекистских конфискаций частных ценностей служил декрет ВЦИК от 16 января 1918 года «О золоте», согласно ко­торому «все изделия из золота весом более 16 золотников и все золото в сыром виде, находится ли оно в руках частных лиц или в магазинах, ювелирных и иных мастерских, или в банковских сейфах, переходит в собственность государства...».

Предусматривалось и поощрение доносов. «Не представленные в течение месяца предметы, — говорилось в статье того же декре­та, — конфискуются при обнаружении... с выдачею трети вознаграж­дения тем лицам, которые укажут государству подлежащие конфиска­ции предметы».

Но чаще всего мотивом доносительства — позорного и весьма рас­пространенного в России явления — была зависть к более удачливому конкуренту, сопернику, соседу.

Неограниченные права всегда оборачивались неограниченными возможностями. В частности, неограниченное право арестов и рек­визиций — неограниченными возможностями обогащения. Начавши­еся в 1918 году революционные изъятия ценностей у представителей свергнутых классов отличались от банального грабежа лишь наличием некой бумаги с печатью. Дальнейший путь полученного таким сравни­тельно законным путем богатства зависел исключительно от сознатель­ности сотрудников ВЧК. Однако борьба между революционным долгом и страстью к обогащению нередко заканчивалась полной и окончатель­ной победой последней.

В результате бесконтрольных арестов состоятельных тюменцев и конфискации принадлежащего им имущества в Губчека поступали зна­чительные денежные и материальные ценности, часть которых мест­ные чекисты присваивали.

В октябре 1919 года Тюменский военно-революционный комитет информировал Сибревком о необходимости очищения Губчека от «по­литически сомнительных элементов» и направления ее работы «по пря­мому назначению — борьбе с доподлинной белогвардейщиной и контр­революцией»[29].

По заключению особой следственной комиссии ВЧК, «председатель Губчека Комольцев, заведующий секретно-оперативным отделом Зер­нин, председатель Тобольской уездной ЧК Падерно, комиссары Губчека Сирмайс, Добилас, Ратнек, Синцев, Залевин, комендант Иноземцев, кла­довщик Ваксберг расхищали разные вещи, изъятые при обысках...».

Чекисты присваивали преимущественно золото и драгоценные камни. Тогда Тюмень, Тобольск и Ялуторовск были наводнены богаты­ми беженцами с Урала и Поволжья. Многие припрятали здесь свои не­малые ценности. Неслучайно при сносе или ремонте