Чёрная стая - Ольга Игоревна Сословская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что там у вас, корнет?
— Можно остановить, — с легким сомнением в голосе произнес Эрлих, — гранатами дорогу перед конвоем забросаем. Пока в себя придут, эскадрон доскачет.
— Хорошая мысль, — фыркнул Войцех, — да где я вам гранаты возьму? Они уже полвека, как только в крепостях и на флоте остались. Старомодное оружие, непрактичное.
— Бутылку порохом набить, фитиль вставить, — предложил Ганс, — сгодится. Разрешите съездить в деревню, герр лейтенант?
— Не успеешь, — нахмурился Дитрих, — и эскадрон вот-вот подойдет, надо будет людей строить. Может, догоним.
Войцех тряхнул головой и слетел с коня, открыл походный баул.
— Двадцатилетняя выдержка, — с тоской в голосе сообщил он, доставая из мешка две бутылки аккуратно завернутого в старые рубахи вина, — с Дрездена берег. Ну, да ладно.
Темная струя полилась на землю, Эрлих, разложивший одну из рубах прямо на траве, одну за другой опустошал на нее гусарские пороховницы. Фитили сделали из пропитанной маслом веревки.
— Руки не оторвет? — с беспокойством спросил Войцех. — Горит быстро.
— В лаборатории не оторвало, — с усмешкой ответил Ганс, — мы там еще и не такие эксперименты проводили, герр лейтенант.
Они управились в четверть часа. Лейтенант Ортманн привел эскадрон, по счастью стоявший вблизи от деревни, куда Войцех с небольшим отрядом в полтора десятка гусар ездил на фуражировку. Эрлих с тремя стрелками для прикрытия забрались по отвесной, но мягкой и неровной стене холма и залегли в ожидании конвоя. Войцех, помахав на прощание корнету рукой, умчался в сторону рощи, где гусары уже строились повзводно, готовясь к атаке.
* * *
На холме мелькнул белый платок, Эрлих с вершины первым заметил приближающийся конвой. Тяжелая дорожная карета, запряженная шестеркой лошадей, двигалась по тракту быстрым шагом. Впереди ехал взвод шеволежеров в темно-зеленых мундирах с красной опушкой, в медных касках с меховыми «гусеницами». На остриях пик трепетали маленькие флажки. Еще три взвода следовали за каретой. Войцех перевел дыхание. Когда Шульман упомянул пики, Шемет решил, что речь идет о литовских уланах. Свой долг он исполнил бы в любом случае, но драться с французами было куда приятнее.
Взлетел к небесам медный клич трубы, и Войцех, взмахнув саблей, пустил Йорика рысью. Эскадрон следовал за ним, как на учениях, сомкнутым строем, черной тучей, смертоносные клинки ярко сияли в лучах майского солнца.
— Эскадрон! Галопом! Марш-марш!
Французы, как и следовало ожидать, прибавили скорость, надеясь уйти от погони. Карета поравнялась с холмом, и зеленые бутылочные гранаты мелькнули в воздухе, разорвавшись под копытами передней пары коней, заволакивая все густым белым дымом. Истошное ржание и взметнувшиеся над дымовой завесой гривы возвестили о том, что Эрлих прекрасно справился с задачей. Шеволежеры резко осадили коней, спешно готовясь встретить надвигающуюся черную лавину залпом карабинов.
— В карьер!
Труба гремела и звала вперед, гул конских копыт, отраженный от каменистой стены холма вторил ей бешеным ритмом.
Длинное белое облако заволокло дорогу, трое гусар вылетели из седла, но эскадрон уже на полном скаку врезался в цепь неприятеля, прижимая его к холму. Звуки смешались в оглушительный гул битвы, сквозь клочья белесого дыма замелькали черные и зеленые мундиры.
Тонким розовым туманом заволокла зрение пелена ярости. Войцех методически рубил саблей, не давая бешенству окончательно взять над собой верх. Сейчас он был одним из многих, но в любой момент эскадрону мог понадобиться здравый смысл командира, и терять голову он просто не имел права.
Из кареты показалась фуражка майора интендантской службы. Оглядев обстановку, он что-то крикнул кучеру, и тот хлестнул лошадей, надеясь в суматохе выбраться из свалки. Подлетевший вовремя Дитрих перерубил постромки, и испуганные лошади понеслись вскачь, уходя вперед по гладкой дороге. Кое-кто из шеволежеров, сообразив, что сражение уже проиграно, устремился за ними. Войцех, с трудом перекрикивая шум битвы, отрядил за ними полуэскадрон Ортманна, и бой закипел с новой силой, когда черные гусары остались в меньшинстве.
Из кареты высунулся ствол мушкета, конь под Лампрехтом зашатался. Корнет проворно соскочил на землю, с убийственным спокойствием заряжая упавший французский карабин. Налетевшего на него француза Карл свалил с коня выстрелом почти в упор, от сабли другого увернулся, рухнув плашмя в придорожную траву, замешкался, выбирая между саблей и разряженным карабином.
Подоспевший вахмистр Цох ловко подхватил под уздцы лошадь убитого Карлом француза, и Лампрехт вскочил в седло, оставив карабин на земле. Блеснул клинок, но Войцеху, пробивающему себе путь к карете, показалось, что рука у корнета дрожит. На переживания, впрочем, времени не было, из окна снова показался мушкет, на этот раз нацеленный Шемету в грудь. Выстрелить майор не успел, Войцех поднял Йорика на дыбы, и сбитая конским копытом фуражка покатилась по земле. Майор распахнул дверцу и выскочил из кареты с поднятыми руками.
* * *
Завидев сдающегося командира конвоя, французы побросали оружие, и бой прекратился словно по мановению дирижерской палочки. Войцех, поручив вернувшемуся Ортманну разбираться с пленными, заглянул в карету. Тяжелый сундук, окованный железом, занимал большую ее часть, висячий замок был залит красным сургучом с армейской печатью. С замком Шемет возиться не стал, пары выстрелов из французских мушкетов хватило. Откинул крышку и, едва слышно присвистнув, поспешил снова захлопнуть. Староста не ошибся, майор, похоже, вез жалование чуть не всей армии вице-короля.
Пока Войцех размышлял, что делать с каретой, оставшейся без упряжки, на поле битвы объявился сам майор фон Лютцов, оповещенный о налете на конвой отправленным к нему с донесением корнетом Энгелем. Шемет с облегчением свалил ответственность за пленных и добычу на командира, и отправился разыскивать Карла. Лампрехт сидел в стороне, прислонившись к одинокому придорожному дереву, и задумчиво разглядывал положенную поперек вытянутых ног саблю.
— Герой, — улыбнулся Войцех, — молодчина. Тяжко пришлось?
Карл печально поглядел на него и покачал головой.
Гарц
Понимая, что захват казны французы безнаказанным не оставят, фон Лютцов повел фрайкор на север, в леса Гарца. Длинные переходы измотали пехоту, да и кони чувствовали себя немногим лучше. Привалы, пользуясь теплой майской погодой, сокращали до последней возможности, спали прямо на земле, завернувшись в шинели и плащи, на завтрак обходились водой с сухарями, чтобы выступить с первыми лучами солнца.
Войцех, отправив с утра разъезды, придирчиво осматривал рысящий по узкой дороге строем по четыре эскадрон, требуя, чтобы и в походе гусары держали боевой порядок. После чего, оставив гусар на попечение унтеров, собирал офицеров в авангарде и пытался втиснуть в
