Тайна сибирских орденов - Александр Антонович Петрушин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
19) Какое участие принимал в Октябр. рев.: никакого в силу проживания на Севере.
20) Не служил ли, не работал ли у Колчака и где: нет.
21) Служил ли на военной службе до Февр. револ., в какой должности и где: 18 месяцев, в Забайкалье, писарем, в штабе дивизии.
22) Имеет ли оружие, и какое: смит-вессон.
23) Подвергался ли репрессиям: 19 мес. 28 дней колчаковской тюрьмы и высылка на русско-китайскую границу.
Непосредственный начальник (с указанием должности): завполитбюро Глазков.
Отрывок из стихотворения Максимилиана Волошина «Гражданская война»
...Одни возносят на плакатах Свой бред о буржуазном зле, О светлых пролетариатах, Мещанском рае на земле... В других весь цвет, вся гниль империй, Все золото, весь тлен идей, Блеск всех великих фетишей И всех научных суеверий... В тех и в других война вдохнула Гнев, жадность, мрачный хмель разгула, А вслед героям и вождям Крадется хищник стаей жадной, Чтоб мощь России неоглядной Размыкать и продать врагам... И там и здесь между рядами Звучит один и тот же глас: «Кто не за нас — тот против нас. Нет безразличных: правда с нами». А я стою один меж них В ревущем пламени и дыме И всеми силами своими Молюсь за тех и за других.1919
ГЛАВАV
Романтическая охота на золото и бриллианты, меняя формы, продолжалась годами. С лихими погонями по сибирским просторам. С перестрелками на заброшенных таежных заимках и прикладных жертвенных местах северных народностей. С арестами от Москвы до Обдорска. С орденами Красного Знамени и пулями в затылок. Тысячи секретных папок, розыскных ориентировок, агентурных разработок, проектов и отчетов. Пыточные подвалы и безымянные могилы. Чекистские спецпайки и лагерная баланда. Даже за случайное прикосновение к тайнам сокрытия ценностей Сибирского белого движения десяткам людей пришлось расплатиться жизнью.
В полосе отчужденияШтабс-капитан Киселев, комендант белого Тобольска, не случайно появился в селении Хэ, где чудом уцелевшие натуралист Садовников и метеоролог Сухих возглавляли повстанческий совет и народную милицию.
Спрятав ценности Сибирского белого движения в лабиринте речных притоков Ваха и оставив присматривать за ними «большого урядника» из Сургута Волкова, Киселев через Нарым добрался до Томска и доложил генералу Пепеляеву о непредвиденных трудностях на эвакуационном пути.
16 декабря 1919 года они в эшелоне выехали из Томска в Мариинск, а затем в походном порядке с авангардом в восемьсот человек прикрыли отступление белых войск. После Красноярска Пепеляев заболел тифом, и Киселев со штабс-капитаном Аняповым, поручиками Малышевым и Мальцевым доставили генерала в теплушке чешских войск в Верхнеудинск, а затем уехали с ним в Харбин. Там находились жена Пепеляева Нина Ивановна и семилетний сын Всеволод.
Характеризуя обстановку в среде белой эмиграции в Маньчжурии, Пепеляев писал:
«Разгром белых армий выбросил в полосу отчуждения Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) первую волну беженцев. Здесь были бросившие свои имения помещики из Казани, Самары, Уфы, буржуазия Урала и Сибири, железнодорожники Златоустовской и Пермской дорог, сибирские, уральские и оренбургские казаки, зажиточные крестьяне с Волги и Камы, десятки тысяч солдат. Все они спешили как-то устроиться, приспособиться к новым условиям, жадно ловили слухи с родины, верили, что их пребывание здесь — временное и скоро возвращение в брошенные города и села. Жизнь в Харбине кипела. Знакомства завязывались легко и быстро. Сходились в столовых Союза городов, в дешевых трактирах и чайных, а то и просто на улицах.
Тоска и разочарование
