Тайна сибирских орденов - Александр Антонович Петрушин

года его выдвинули заместителем полномочно­го представителя ОГПУ по Уралу. Тучков возглавил розыск сокровищ находившегося в Тобольске в ссылке бывшего российского импера­тора Николая II, спрятанных в 1918 году тобольским епископом Гер­могеном. Эта секретная операция завершилась в ноябре 1933 года: монахиня Иоанно-Введенского монастыря Уженцева выдала царские бриллианты «на сумму в три миллиона двести семьдесят тысяч шесть­сот девяносто три золотых рубля». Добраться до ценностей Сибир­ского белого движения и драгоценной церковной утвари, сокрытых белогвардейцами и участниками крестьянского восстания 1921 года в таежных урманах Среднего Урала и предгорьях Приполярного Урала, Тучков не успел — отозвали в Москву. Он не справился и с другим зада­нием: не добился от высланного на Ямал в селение Хэ, а затем заклю­ченного в чекистскую тюрьму Свердловска митрополита Крутицкого (Полянского) добровольного отказа от сана Местоблюстителя Патри­аршего престола. Причисленный ныне к лику святых митрополит Петр спас Русскую православную церковь от окончательного позора и унижения самоликвидации[49].

Еще до появления в Уфе будущего «душителя церкви» Тучкова Долгирев, оставаясь председателем Уфимской Губчека, организовал Верх­неуральскую ЧК и провел расследование «исчезновения начдива Чапаева» — так чекистское следствие характеризовало рейд белых ураль­ских казаков на станицу Лбищенскую, занятую чапаевцами.

Долгирев знал, что удачливому в боях Чапаеву не везло на любовном фронте. В двадцать лет он женился на шестнадцатилетней работнице кондитерской фабрики Пелагее Метелиной. Девушка была на редкость красива. И все же, несмотря на массу поклонников, остановила свой вы­бор на сыне плотника. Незадолго до венчания во время строительства сельской церкви он сорвался с двадцатиметровой высоты, но, к всеоб­щему удивлению, отделался легким испугом. Невеста слышала рассказы очевидцев: «Будто ангелы небесные подхватили его и мягко опустили на землю».

Через год у молодоженов появился сын Александр, затем еще двое детей — Клавдия и Аркадий. Потом началась Первая мировая война, и Чапаева мобилизовали в армию.

В стране царил тогда необычайный патриотический подъем, мно­гие шли на фронт добровольно. План мобилизации был блестяще вы­полнен (в 1914—1918 годах в российскую армию мобилизовано 15 с по­ловиной миллионов человек). В 1915 году Николаем II была учреждена медаль «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации 1914 года» с портретом государя императора на лицевой стороне, став­шая последней наградой Российской империи.

Сражался Чапаев храбро, отличался редкой выносливостью, за ге­роизм и отвагу заслужил Георгиевские кресты всех четырех степеней — «полный бант». А ведь родился семимесячным и был настолько кро­хотным, что помещался в теплой отцовской рукавице. Первые недели родители бедняки частенько засовывали его в эту варежку и укладывали греться в остывшую после топки деревенскую печь. Никто тогда не мог и предположить, что из недоношенного хилого мальчонки вырастет со временем человек-легенда, герой фильмов, книг и анекдотов.

В детстве и юности пастушествовал, малярничал, плотничал, тор­говал, ходил с шарманкой по приволжским городам. Не прочь был сообщить о себе какую-нибудь фантастическую историю, вроде того, что он «сын генерал-губернатора, только подброшен, передан в дерев­ню на воспитание, да никто этого не знает...».

Одним из друзей Чапаева в Белгорайском пехотном полку был Петр Кашемирцев. В одном из боев он, смертельно раненный, умирая, про­сил товарища позаботиться о своей семье. В 1917 году вдова Петра, Пе­лагея Кашемирцева, стала гражданской женой Чапаева, но произошло это после того, как он узнал об измене своей законной супруги.

Столь бурные потрясения в его личной жизни совпали с крушени­ем государства. После очередного ранения Чапаев получил назначение ротным фельдфебелем в размещенный в Николаевске 138-й запасной пехотный полк. Здесь, в глубоком тылу, его и застали отречение царя Николая II от престола и Февральская буржуазная революция.

Несмотря на свой статус георгиевского кавалера, Василий Ивано­вич не относился ни к ярым монархистам, ни к демократам — сторонни­кам продолжения войны до победного конца, ни к большевикам.

После Октябрьского переворота совершенно необразованного, безграмотного, политически невежественного Чапаева выбрали коман­диром полка. Когда весной 1918 года Урал и Поволжье запылали в огне Гражданской войны, Чапаев во главе партизанского отряда жестоко мстил белым казакам за зверское убийство младшего брата Григория — военного комиссара города Балаково. Постепенно на базе партизан­ских отрядов в Заволжье сформировали полки имени Степана Разина и Емельяна Пугачева. Эти части, сведенные в бригаду, возглавил Чапаев.

«...Чапаевская стихия — боевая страда, — писал комиссар Фурманов. — Чуть затишье на фронте, и он томится, нервничает, скучает, полон тяжелых мыслей. А из конца в конец по фронту мотаться — это его любимое дело... Тов. Чапаев, этот степной орел, действует исключительно партизанским способом. Распоряжений штаба не признает. Бывали случаи, когда Чапа­ев уходил со своим отрядом и пропадал без вести, а возвратившись через некоторое время, доставлял трофеи и пленных. Население мест, где по­являлся Чапаев, терроризировано. Его жестокость известна многим...»

В Уфе Долгирев перехватил письмо Фурманова к Чапаеву, в кото­ром комиссар так оценивал приставание начдива к своей жене: «Я Вас считал за грязного и развратного человека... и Ваши прикосновения к ней оставили во мне чувство какой-то гадливости. Впечатление полу­чилось такое, будто к белому голубю прикасалась жаба: становилось хо­лодно и омерзительно».

К тому времени гражданская жена Пелагея Кашемирцева измени­ла Чапаеву с одним из снабженцев дивизии, и взбешенный Василий Иванович прогнал ее из обоза и застрелил любовника. Долгирев, зная о любовных поражениях Чапаева, считал, что неверная Пелагея навела белых казаков на его штаб в Лбищенске.

Однако, судя по чекистским документам, о местонахождении Ча­пая и силах его охраны противник знал из перехваченных донесений в штаб Восточного фронта. Оценив ситуацию, уральские казаки разра­ботали план операции по ликвидации ненавистного большевика. В ночь на 5 сентября 1919 года казачий отряд в триста сабель при одном орудии и пулемете наскочил на Лбищенск. Красных там было больше — курсан­ты дивизионной школы младших командиров, штаб и политотдел диви­зии. Но налет был неожиданным и стремительным. Казакам помогало местное население, указывая дома, где стояли красные. Наиболее же­стокий бой разгорелся у здания штаба. Раненный в руку Чапаев спло­тил вокруг себя бойцов и даже устремился в контратаку. Именно здесь, как установил позднее Долгирев, был сражен командовавший белогвар­дейцами генерал-майор Бородин.

Красноармейцы