Проклятие Шалиона - Лоис МакМастер Буджолд

– Идите к королеве Саре. Сейчас важно быть с ней рядом, она не в себе!

И он направился по лестнице вниз. А вот и место, где его – совсем недавно – намеренно остановил сидящий внутри дух Дондо. Какую боль он испытал тогда! Теперь же – никакой боли, никакого неудобства!

Вернувшись в зверинец, Кэсерил обнаружил, что Палли и его кузены уже отправили Умегата и тех из грумов, кто пострадал более всего, в больницу при приходе Матери. Оставшиеся грумы пытались поймать истерично оравшую маленькую птичку с желто-голубым оперением, которая каким-то образом избежала меча баосийского капитана и спряталась под потолком. Из конюшен прибежали слуги, которые кинулись помогать грумам: один сбросил свой короткий плащ и размахивал им, надеясь сбить птицу.

– Прекратите! – крикнул им Кэсерил. Как он понимал, это маленькое создание в перьях было единственным звеном цепи, связывавшей короля с жизнью. Отправив незадачливых помощников собирать трупы убитых животных и складывать их во дворике, он взял из кормушки горсть зерен – чей-то недоеденный ужин – и принялся приманивать птичку, изображая губами чириканье и посвистывание, как это делал Умегат. К удивлению Кэсерила, птица слетела ему на руку и дала препроводить себя в клетку.

– Защищайте ее, даже если придется рисковать жизнью, – сказал он грумам.

И добавил, сделав для убедительности свирепое лицо:

– Если она умрет, умрете и вы.

Пустая угроза, хотя – хороша ложка к обеду. На грумов, во всяком случае, впечатление он произвел.

Если она умрет, умрет и Орико!

Неожиданно очевидность происходящего предстала перед Кэсерилом во всей своей страшной простоте. Он повернулся и отправился помогать грумам, тащившим наружу тяжелые туши убитых медведей.

– Может, снять с них шкуры, милорд? – спросил один из грумов, глядя на ужасающие результаты кровавой охоты, устроенной принцем в зверинце.

– Нет! – твердо ответил Кэсерил.

К мертвым телам животных не выказали интереса даже те несколько ворон, что остались во дворе перед зверинцем.

– Отнеситесь к ним так же, как вы отнеслись бы к королевским солдатам, погибшим в сражении, – сказал Кэсерил. – Их следует сжечь или предать земле. Ни в коем случае не снимать шкуру и не есть.

Сглотнув, Кэсерил добавил к ряду мертвых тел тушки лежавших поодаль двух ворон, сраженных баосийскими охранниками.

– Хватит на сегодня актов святотатства! – произнес он.

И, дай Бог, чтобы выжил святой, которого Тейдес хотел убить – так же, как он убил священных животных.

Топот копыт стал предвестником прибытия Марту ди Джиронала, которого, как можно было понять, нашли в его городском дворце. Его сопровождали бежавшие следом четверо слуг. Канцлер соскочил со своей тяжело дышащей лошади, передал поводья подоспевшему груму и застыл над бездыханными телами погибших животных и птиц – только у одного из медведей ветром колыхало густую шерсть. Губы канцлера произносили беззвучные проклятья.

– Какое безумие! – проговорил он наконец и, подняв глаза на Кэсерила, спросил:

– Это вы подговорили Тейдеса совершить эту дикую расправу?

Ди Джиронал, и это было очевидно, не притворялся – как и Кэсерил некоторое время назад, он был полностью выбит из седла.

– Я? – переспросил Кэсерил. – Ни в коей мере. Тейдес не входит в сферу моего влияния.

И саркастически добавил:

– Как, впрочем, и вашего. Хотя последние две недели вы с ним общались постоянно. Делал ли он какие-нибудь намеки на то, что задумал совершить?

Ди Джиронал отрицательно покачал головой.

– В его оправдание могу сказать, что принц искренне верил, что эти действия спасут короля. Он слишком молод, чтобы судить обо всем здраво. А кто мог бы внушить ему представления о том, что есть хорошо, а что плохо? Он общался только с вами. Если бы вы должным образом просветили его ум, в нем не было бы места для лжи. Я арестовал его баосийских охранников и отправил их в казематы, ждать…

Приказов короля им придется ожидать слишком долго, если те вообще воспоследуют.

– …ждать ваших распоряжений.

Канцлер покачал головой.

– Подождите! Но ведь принц вчера был оставлен на присмотр и попечение сестры. Неужели она его надоумила?

– Есть пять свидетелей, которые на ваш вопрос ответят отрицательно. И одним из этих свидетелей будет сам Тейдес. Он ничем не давал понять, что у него на уме.

Хотя должен был, должен был, должен…

– Вы имеете большое влияние на принцессу Изелль, – с горечью в голосе произнес канцлер. – Думаете, я не знаю, кто виновен в том, что она так горда и заносчива? Я не уверен, что знаю о причинах ее столь сильной к вам привязанности, но я намерен разрубить эту связь.

– Да, – произнес Кэсерил, зловеще улыбаясь. – Рубить вы мастер. Ди Жоал вчера уже попытался сыграть роль вашего кинжала. В следующий раз он хорошенько подумает, служить ли вам или поберечь свою жалкую жизнь. Не тот он игрок!

Глаза ди Джиронала гневно сверкнули. Он все понял. Какой смысл скрывать враждебность, которую они чувствовали друг к другу? Чтобы взять себя в руки, Кэсерил глубоко вздохнул.

– В любом случае, никакой особой тайны в этом деле нет. Тейдес говорит, что нападение на зверинец планировал вместе с ним ваш любезный братец Дондо.

Ди Джиронал отшатнулся. Глаза его расширились и, казалось, готовы были вылезти из орбит. Он совсем не ожидал услышать то, что сообщил Кэсерил.

Тот между тем продолжал:

– Но что я больше всего хочу узнать – а вам это должно быть известно лучше, чем кому-либо другому, – так это то, был ли осведомлен Дондо о том, какое значение зверинец имеет для Орико.

– А вы? Вы об этом осведомлены?

– Теперь об этом известно всей Зангре. Орико ослеп и упал с кресла ровно в тот момент, когда умирали его звери. Сара со служанками уложили короля в постель и послали в Храм за врачом.

Произнеся это, Кэсерил избежал новых вопросов и умело перенаправил внимание канцлера: ди Джиронал побледнел, резко развернулся и поспешил в замок. Про Умегата он ничего не спросил, отметил про себя Кэсерил. Ясно было, что канцлер знал о том, какую роль в жизни короля играл зверинец. Но знал ли он, каким образом зверинец исполнял свою роль?

А ты знаешь?

Кэсерил покачал головой и, развернувшись, отправился в город – еще одна прогулка, на которую у него едва оставалось сил.

Кардегосская больница Храма Материнского Милосердия представляла собой довольно бестолковое в архитектурном отношении здание, бывшее некогда жилым особняком и переданное Храму в дар набожной вдовой. Больница стояла за приделом Матери, на соседней с ним улице. Кэсерилу удалось быстро найти Умегата в лабиринте коридоров и галерей, разбегавшихся от