Тень богов - Джон Гвинн

Глорнир перевел взгляд с Гальдурмана на пламя, потрескивающее в его руке.

– Погаси, – сказал он.

– Никакого огня, – пробормотал Эйнар.

Скальк сжал руку в кулак, пламя зашипело и погасло.

– Это священная земля для тебя, Порченая? – спросил он, переведя взгляд на Вол.

Она пожала плечами.

– Мы идем по костям Снаки. Я чувствую их даже сейчас, словно песню в земле, глубоко под нами. Он создал нас, создал мир; конечно, это священная земля. Но не она стала причиной для того, чтобы связывать и потрошить отряд дренгров.

Варг увидел, как Ольвира передернуло, и его рот искривился.

– Но руна не говорит о священном. Она говорит о запрете, – продолжила Вол.

– Иногда эти два понятия идут рука об руку, – задумчиво сказал Скальк. – Тогда почему это запретная земля? – снова спросил он.

– Я не знаю, – ответила Вол.

– Несомненно, мы все узнаем, как только найдем того, кто сделал это с твоими воинами, – сказал Глорнир.

Между ними воцарилось молчание.

– А в чем разница между Гальдурманом и ведьмой-Сейд? – спросил Варг в наступившей тишине. Мысль эта только оформилась у него в голове, и он толком не осознал, что спросил вслух.

Скальк перевел взгляд на Варга и уставился на него так, словно тот только что произнес величайшее оскорбление.

– Я всю жизнь работал на ферме, – сказал Варг, пожав плечами. – Для меня магия – это магия, независимо от того, кто ее творит.

– Магии Гальдур учат мудрые, ученые, учат достойных. Это годы обучения и поисков истины. Это честь, мастерство и терпение. А магия Сейд – это грязная кровь Порченых. Отблеск древнего Снаки в их жилах, надменного бога. Ее нельзя заслужить, как мою силу. – Скальк покачал головой. – В ней нет ни чести, ни мастерства. Это просто часть их существа.

– И почему это так плохо? – сказал Варг.

Ирса фыркнула, скривив губы, а Скальк на несколько мгновений потерял дар речи. Потом он выпрямил спину и наставительно произнес, будто обращаясь к ребенку:

– Боги почти уничтожили эту землю. Почти уничтожили нас, людей. И их потомки не лучше. Они тоже сражались в той войне.

– Как и люди, – сказал Сулич, не переставая скрести ножом по голове.

– Их заставили, они мало чем тогда отличались от трэллов, – ответил Скальк. – Но Порченые сами решили сражаться, они хотели сражаться, как и их проклятые родители. – Он говорил и пристально смотрел на Вол. – Вот почему, когда человечество восстало из пепла Гудфалла, мы поклялись выследить всех богов, переживших падение, и уничтожить их семя, их выродков. И только когда была найдена цепь Ульфрира, мы стали держать Порченых в плену, а не казнить их.

– Цепь Ульфрира? – спросил Варг. На ферме Колскегга, вокруг костра и во время еды, трэллы то и дело рассказывали сказки, но с ранних лет они с Фройей усвоили, что лучше держаться в стороне от других. Поэтому он знал только некоторые из этих историй.

– Ульфрир, бог-волк, был закован в цепь в последний день, – сказала Ирса. – Это была цепь, выкованная из рун, наполненная магией Сейд, созданная Лик-Рифой, драконицей, сестрой Ульфрира. Она сковала его и низвергла, и тогда последователи Лик-Рифы набросились на него и убили, нанеся множество ран.

– Да, я слышал эту сказку, – сказал Варг.

– И когда Снака был убит и пал, он расколол мир, – продолжила Ирса. – Цепь была разорвана, звенья и осколки разлетелись в тысячу разных направлений.

– Верно, – согласился Скальк, снова завладев нитью рассказа. – И много лет спустя, когда человечество снова начало распространяться по миру, мы нашли некоторые из этих звеньев, зарытые в землю, полузатопленные в реках и фьордах. Мы использовали магию Гальдур, чтобы разбить их, сплавить с железом и выковать ошейники. Там, где их находили, вырастали первые крепости. Дарл, Снакавик, Свелгарт на востоке. Вон в тот ошейник на шее Вол вделан остаток цепи Ульфрира. Вот как ею можно управлять. То же самое с ульфхеднарами королевы Хелки и с берсеркерами ярла Стёрра. Еще для того, чтобы повелевать ими, используют язык Гальдур. Глорнира научили словам власти, когда он купил этот ошейник.

– Это правда, – Глорнир кивнул в знак согласия.

– Мне всегда казалось странным судить о мужчине или женщине по их происхождению, – сказал Сулич, прекращая бритье головы и убирая клинок в ножны. – На мой взгляд, гораздо лучше судить о них по поступкам.

Скальк перевел взгляд с Вол на Сулича.

– Странные слова для беглого убийцы, – сказал он. – Стоит ли мне осудить тебя по твоим делам?

Сулич посмотрел на него, встал и шагнул к Гальдурману.

– Я не убийца, – сказал он холодным и жестким голосом.

Ольвир и Ирса вскочили на ноги, их руки застыли над рукоятями мечей.

– Не так говорил князь Яромир, – ответил Скальк, все еще сидя на земле, спокойный и расслабленный.

Сулич застыл в нескольких шагах от него, Ольвир и Ирса были наготове.

– Я не убийца, – повторил он.

Скальк пожал плечами.

– Этот вопрос мы решим, когда все закончится и мы вернемся в Дарл.

– Сулич, – сказал Глорнир. – Сядь.

Бритоголовый воин повернулся и посмотрел на Глорнира, а затем пошел обратно к Эйнару.

Варг почувствовал мурашки на руках. Он знал, что все они были сейчас на волосок от смертоубийства.

Тут они услышали звук шагов за деревьями, обернулись и резко потянулись к оружию, тем самым выплескивая напряжение, бурлящее в лагере.

Свик вышел из леса и остановился.

– Что? – произнес он, оглядываясь по сторонам.

Глава 40. Орка

Орка шла по грунтовой дороге, ведя в поводу крепко сложенного пегого мерина по кличке Трур. Лиф и Морд с перевязанной рукой шагали по обе стороны от нее со своими лошадьми. Кровь из раны, нанесенной Скефилом, сочилась сквозь льняную повязку, и Морд неловко прижимал руку к телу. Солнце уже поднялось достаточно высоко, но свежая рассветная прохлада все еще сохранялась. Над ручьем, вдоль которого они шли, клубился туман, крепость и город Дарл остались позади.

Они направлялись обратно на ферму, что стала их временным приютом. До изгиба долины, в котором она пряталась, оставалось совсем немного.

– Что теперь? – спросил Лиф у Орки. После допроса и убийства Скефила он в основном молчал.

– Мы поразмыслим – сказал она, – о наших шансах, о том, что возможно, а что нет, а затем придумаем хитроумный план, как вогнать острую сталь в нутро Гудварру и ярле Сигрун, после чего ваш отец будет отмщен.

По правде говоря, все, чего хотелось Орке, – это собрать в мешок немного провизии, оставить Морда и Лифа и отправиться на север вслед за Дрекром. Но она была в кровном долгу перед братьями, и это тяготило ее душу. Она знала, что должна помочь им отомстить, тем более что великана уже не было в Дарле, но зато тут были Гудварр и ярла Сигрун. Так что имело смысл сначала предать их земле, а потом уже отправляться в погоню за Дрекром.

Мысль о Бреке была как заноза в ее сердце. Его лицо преследовало ее; его голос шептал ей на ухо. Ее сын: похищенный, напуганный, раненый. Воспоминание о нем породило волчий рык, прозвучавший в