Война, погубившая Россию. Записки премьер-министра Великобритании - Дэвид Ллойд Джордж

Наблюдательные посты были переполнены газетными корреспондентами, армейскими делегатами и бездельничавшими солдатами-зрителями, мешавшими офицерам работать…

В 2 часа пополудни я отправился в штаб седьмой армии, расположился в кабинете генерал-квартирмейстера и получал сведения об удачно развертывающихся событиях. Все были в хорошем расположении духа, но после 3 часов пополудни картина начала меняться.

74-я дивизия не шла вперед и жаловалась на тяжелый артиллерийский огонь на ее левом фланге. Главнокомандующий, который был с Керенским, по телефону сообщил, что большое количество солдат этой дивизии уходило в тыл, и распорядился отправить всех имевшихся в наличии делегатов для поднятия их духа.

В настоящее время на «делегата» смотрят, как на универсальное средство от всех болезней, но он не дает и половины того эффекта, какой давали сапог и кулак фельдфебеля в прежние времена…

Это отступление можно объяснить только состоянием моральной подавленности пехоты. На солдат угнетающе действовал артиллерийский огонь, к которому они ие привыкли, п в результате они продвинулись лишь настолько, насколько это позволяли разрушенные окопы неприятеля. Они потеряли большинство своих офицеров и не имели руководства в дальнейших действиях. Они знали, что дальнейшее продвижение связано с риском, тогда как отступать они могли, не боясь наказания. Закрепиться на новых позициях требовало много труда; поэтому они отправились обратно к своим старым, уже готовым укреплениям.

81-й чешский пехотный полк целиком сдался VI корпусу и на следующий день с оркестром во главе зашагал через Тернополь в тыл.

Двумя днями позже были опубликованы официальные сведения о русских потерях —17 339 убитых, раненых и без вести пропавших.

…Начальник военной связи юго-западного фронта 1 июля руководил эвакуацией раненых. Он сообщает, что в поезде с 850 раненых было только 15 настоящих раненых; остальные были ранены в руку, и он подозревал, что эти ранения были нанесены самими солдатами.

В ночь на 1 июля 19-я сибирская дивизия, а также корпусной штаб были сменены II гвардейским корпусом. Части XII корпуса дали понять, что они не пойдут больше в атаку. С того момента седьмая армия не тронулась с места.

Итак, в результате недовольства только в этом корпусе продвижение всей одиннадцатой армии должно было остановиться на 3, 4 и 5 июля.

Моральное состояние и дисциплина. Керенский назначил в каждую армию комиссаров для поддержания дисциплины. Все эти люди — признанные революционеры. Большинство из них провело по нескольку лет иа каторге. Комиссар одиннадцатой армии провел 6 лет на каторге в Сибири, комиссар седьмой армии Савинков был главным организатором убийства великого князя Сергея Александровича и после этого жил в Швейцарии. Как тот, так и другой работают в полном контакте с командованием, пытаясь восстановить порядок.

Я был поражен ужасным положением офицеров в одном из посещенных мною финляндских полков, эти офицеры были почти мальчиками, которые только что пришли в армию из военных училищ. Все они стремились сделать все, что было в их силах, и немедленно становились объектами незаслуженных подозрений.

Недавно на северном участке фронта в окопы явилось несколько германских офицеров, и произошла неофициальная дискуссия на тему о причинах войны. Русские и германские офицеры, конечно, разошлись во мнениях; но один из русских солдат заявил, что он предпочитает мнение германского офицера мнению русского офицера. Уходя, германские офицеры сказали русским, что «поистине огорчены» за них, так как их «положение ужасно».

Польская дивизия была наспех пополнена рекрутами-католиками из Волыни и Подолии. Дисциплина в ней была плохой, и солдаты в течение нескольких недель отказывались идти на фронт. Командир дивизии генерал Симон, хотя сам был поляком, просил о переводе его в русские войска, так как «ничего не мог поделать с поляками». Теперь в этой дивизии производилась чистка. Ротные командиры указывали комиссару тех солдат, от которых они хотели избавиться. Так например, один ротный командир сказал, указывая на одного из своих солдат: «Однажды ночью в походе я сбился с пути и заставил свою роту сделать крюк. Я услышал, как этот солдат сказал роте: 'Господа, я предлагаю бросить эту сволочь в реку».

Командир 1-й гвардейской дивизии говорил мне, что его офицеры являются мучениками, переживающими ежедневные пытки. Несколько ночей назад командир одной из рот егерского полка ехал верхом рядом со своим отрядом, как вдруг его солдаты закричали из темноты, чтобы он слезал, так как они не понимают, почему «буржуй» должен ехать верхом, когда они идут пешком. После того как он спешился, солдаты немедленно начали совещаться, не лучше ли предоставить ему возможность ехать верхом, так как по прибытии к месту назначения он сумеет быстрее разместить их по квартирам. Он вторично сел верхом, и опять они потребовали, чтобы он слез. Такого офицера нельзя считать хорошим, но так или иначе, он только следовал примеру, установленному его начальством и состоящему в том, чтобы во всем уступать солдатам.

Нельзя избежать неприятного вывода, что война в России все больше и больше рассматривается, как вопрос второстепенной важности.

По сообщениям нескольких газет, генерал Клембовский, главнокомандующий северным фронтом, в недавно произнесенной в Риге речи заявил, что теперешнее наступление имело большую важность, так как зимняя кампания невозможна, и что в скором времени все участвующие в войне стороны начнут переговоры о мире.

Керенский усиленно работает в качестве военного министра, но его специальность — революция, и он еще не вполне понимает, что единственный путь вызвать революцию в Германии заключается в том, чтобы разбить ее армию на поле сражения. Даже будучи на фронте он уделяет половину своего внимания Стокгольму. 1 июля мимо его наблюдательного поста провели первых трех захваченных германских пленных. Он послал спросить их не о том, какие части находятся на правом и левом флангах и в тылу германских войск, а к какой политической партии они принадлежат, и скоро ли будет революция в Германии. Они ответили, что не принадлежат ни к каким политическим партиям. Они ничего не знали о положении в Германии, но на фронте, где они находились в течение всей войны, не было никаких признаков революции.

За день до того, как мы отправились на фронт для наступления, я сидел в Бучаче с генерал-квартирмейстером седьмой армии, когда было объявлено о прибытии двух членов Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Они приехали для выступления по двум вопросам: войны и мира и учредительного собрания.

В речи, произнесенной перед комитетом одиннадцатой армии, прапорщик Крыленко, социалист-антимилитарист, заявил, что он организовал в 13-м